http://irukan.livejournal.com/628217.html?thread=2722297#t2722297

Эти фотографии как будто сделаны с борта одного из стационаров в Чемульпо в день боя

Вот автор этой статьи и попробовал бы выйти в море и вступить в бой, один против эскадры.:mad:
Уж если японцы сами признали героизм экипажей ( а они в этом плане, чести и храбрости, хорошо разбирались), о чем тут можно спорить.
А за инфу спасибо.

Рапорт командира крейсера 1-го ранга «Варяг»
управляющему морским Министерством 5 марта 1905 года
16 декабря 1903 года, вследствие предписания Начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Старка, крейсер ушел из Порт-Артура и, произведя на пути стрельбу из орудий, на другой день прибыл в Чемульпо. По постановке на якорь обменялись салютами с береговой корейской батареей. На рейде крейсер застал: мореходную канонерскую лодку «Гиляк», английский крейсер II класса «Sirius», японский крейсер III класса «Chiyoda» и северо-американскую лодку «Vicksburg».

24 декабря крейсер вернулся в Порт-Артур, совершив тяжелый переход в мороз при сильном NW ветре. Весь бак и левый борт были покрыты сплошным льдом.

28 декабря, по получении экстренного приказания, крейсер снова ушел в Чемульпо, чтобы нести там обязанности старшего станционера и состоять в распоряжении нашего посланника в Сеуле, действительного статского советника Павлова.

29 декабря крейсер пришел в Чемульпо и застал на рейде: крейсер II ранга «Боярин», мореходную канонерскую лодку «Гиляк», английские: крейсер I класса «Cressy» и крейсер II класса «Talbot», итальянский крейсер «Elba», японский крейсер III класса «Chiyoda» и северо-американскую лодку «Vicksburg».

Командиры крейсера II ранга «Боярин» и канонерской лодки «Гиляк» доложили о спокойствии на берегу, об отправке десанта в числе 26 человек в Сеул на смену посланного ранее с лодки «Гиляк» и об отправке провианта в запасе для десанта при миссии.

С ближайшим поездом выехал в Сеул к посланнику, с которым было решено ограничить численность десанта до 56 человек, а остальных отправить на крейсер «Боярин» обратно в Порт-Артур. Десант был назначен из состава команды эскадренного броненосца «Севастополь», под командой лейтенанта Климова.

По возвращении на другой день из Сеула отправил крейсер II ранга «Боярин» с частью десанта в Порт-Артур.

1 января 1904 года отправил мореходную канонерскую лодку «Гиляк» в Порт-Артур с бумагами и депешами посланника. В тот же день пришел французский крейсер II ранга «Pascal».

2 января американцы отправили в Сеул десант из 63 солдат, прибывших на транспорте «Zephyr». В тот же день был отправлен французский десант в составе 1 офицера и 39 матросов.

3 января пришел германский крейсер «Hansa», под брейд-вымпелом. Корея объявила нейтралитет в случае войны России с Японией. Ушел английский крейсер «Cressy».

5 января пришла мореходная канонерская лодка «Кореец».

6 января ушел немецкий крейсер «Hansa».

7 января пришел из Тонкина французский крейсер «Amiral de Gueydon», но при входе на рейд, взяв неверный курс, коснулся мели, почему 17 января ушел в Нагасаки в док.

21 января японский крейсер «Chiyoda», стоявший в глубине рейда, вышел вперед и стал рядом с английским крейсером, еще более усилив тщательный надзор за рейдами.

Вследствие доходивших тревожных слухов, телеграфировал в Порт-Артур, спрашивая приказания о дальнейших действиях, но ответа не получил; от посланника в Сеуле получил телеграмму, в которой посланник выражает свое желание повидаться со мною и переговорить.

Ввиду усиленной подготовительной деятельности японцев в Корее, я просил д. с. с. Павлова, подняв его флаг на крейсере, идти в Порт-Артур совместно с «Корейцем», который поднял бы консульский флаг. Посланник не нашел возможным оставить свой пост без приказания Министерства.

Почти весь январь стояла суровая погода, лед в большом количестве покрывал рейд, прекращая по временам сообщение или затрудняя его.

25 января японский крейсер «Chiyoda» без огней ночью ушел в море.

За несколько дней до этого японцы обрезали проволоки корейского телеграфа, чем лишили европейцев всякого сношения, причем русские телеграммы принимались, но не отправлялись. Телеграф же Ычжоу — Сеул был перерезан после отъезда из Ычжоу японского консульского агента с чинами японской полиции. Российский посланник д. с. с. Павлов, не получая с 11 января никаких известий, обратился ко мне с предложением послать лодку «Кореец» в Порт-Артур с бумагами, по получении коих, 26 января в 3 1/2 час. дня лодка пошла по назначению, но дойти до Порт-Артура ей не было суждено.

Перед уходом «Корейца» было получено письмо от посланника:

«Вместе с сим посылаю казака с корреспонденцией для отправки на «Корейце». Желательно, чтобы «Кореец» снялся с якоря и отправился в путь тотчас по получении корреспонденции. Сегодня вечером из секретного источника получено известие о том, что японской эскадре из нескольких военных судов предписано отправиться к устью Ялу и что высадка японских войск в значительном количестве в Чемульпо назначена на 29 января. Телеграмм никаких ниоткуда не получено. Павлов».

По выходе с рейда, у острова Иодольми лодка «Кореец» встретила японскую эскадру, часть коей, в числе 3 крейсеров и 3 транспортов, вошла на рейд, а 4 миноносца, маневрируя около лодки, выпустили 3 мины, не причинившие однако лодке вреда; кроме того, большой крейсер повернул на пересечку пути лодки. Командир «Корейца» не открывал огня (сделано два нечаянных выстрела), не считая себя вправе начать стрелять в пределах нейтрального порта. «Кореец» вернулся и, по сигналу с вверенного мне крейсера, стал за его кормой.

Кроме упомянутых судов, японская эскадра, под начальством контр-адмирала Уриу, ушла в шхеры, не входя на рейд, вследствие чего численность ее осталась для нас неизвестной. Об этом событии немедленно донес рапортом посланнику и одновременно сообщил консулу для телеграфирования д. с. с. Павлову.

Японские крейсера расположились у своих транспортов, а миноносцы против наших судов. Транспорты немедленно начали выгрузку людей и вещей, один же из них ночью с полною водою вошел в гавань, которая освещалась с берега кострами. Высажено было около 3000 человек, расположившихся в Сеуле и Чемульпо, не встретив никакого сопротивления со стороны корейцев.

Сделав распоряжение о приготовлении к отражению минной атаки (без огласки), я поехал к английскому командиру для выяснения дальнейших действий и мер безопасной стоянки на рейде, причем предложил ему, как старшему, съездить на старшее японское судно, чтобы заставить командира его поручиться за свои суда в смысле непринятия каких-либо враждебных действий на рейде. Командир «Talbot» немедленно уехал и по возвращении на «Варяг» сообщил свой разговор: «Я приехал, как старший из командиров судов, стоящих на рейде, к вам, как старшему из японских командиров, предупредить:

1) Мы стоим на рейде нации, объявившей нейтралитет, следовательно рейд безусловно нейтральный и никто не имеет права ни стрелять, ни пускать мины в кого бы то ни было. Я вам объявляю, что в то судно, которое это сделает, все равно какой нации, я первый начну стрелять. (Японец был крайне удивлен, даже спросил: «Как, вы будете в нас стрелять? — Да, я буду, так как совершенно готов открыть огонь».)

2) Вы должны сделать распоряжение по своему отряду и сделать сказанное известным. (Японец согласился, но спросил: «А вдруг русские начнут стрелять?» Английский командир повторил о своем обязательстве взять на себя ответственность за суда интернациональной эскадры.)

3) Вы должны допускать все шлюпки свободно к берегу, где не должно быть никаких препятствий к высадке.

4) Вы можете высаживать войска, так как это дело ваше и до нас не касается.

5) В случае недоразумения с какой-либо нацией, прошу вас приехать ко мне на судно, я приглашу командира той нации и сам буду разбирать дело».

В заключение, на вопрос командира по поводу стрельбы минами в «Кореец», японец ответил, что не знает о случае, что это недоразумение и, вероятно, даже ничего не было.

Ночь прошла спокойно, хотя на всех судах люди спали у орудий.

На другой день, 27 января, утром в 7 час. 30 минут командиры иностранных судов: английского — «Talbot», французского — «Pascal», итальянского — «Elba» и американского — «Vicksburg» получили извещение с указанием времени сдачи уведомления от японского адмирала о начале враждебных действий между Россией и Японией и что адмирал предложил русским судам уйти с рейда до 12 час. дня, в противном случае они будут атакованы эскадрой на рейде после 4 час. того же дня, причем предложено иностранным судам уйти с рейда на это время, для их безопасности.

Эти сведения были мне доставлены командиром «Pascal» и вслед за ним подтверждены командиром «Elba», с которым я поехал на «Talbot» для разъяснения. Во время заседания на «Talbot» мною было получено письмо (в 9 час. 30 мин. утра) через русского консула от японского адмирала, извещающего о начале враждебных действий между правительствами России и Японии. Контр-адмирал Уриу предлагал мне уйти с вверенными мне судами с рейда до 12 час. дня и в случае отказа обещал атаковать на рейде.

В заседании командиров были разобраны различные комбинации, затем, в секретном от меня совещании, решили: если я останусь на рейде — они уйдут, оставив меня с «Корейцем» и пароходом «Сунгари». Вместе с сим решили послать адмиралу протест против производства нападений на рейде. На запрос командиров о моем мнении я ответил, что сделаю попытку прорваться и приму бой с эскадрой, как бы она велика ни была, но сдаваться никогда не буду, также и сражаться на нейтральном рейде.

Вернувшись на крейсер, я собрал офицеров, объявил им о начале военных действий и каждому дал соответствующую инструкцию. Офицеры единодушно приняли решение: в случае неудачи прорыва — взорваться и ни в каком случае не отдавать крейсер в руки неприятеля. Впоследствии приготовили в минном погребе запальный патрон со шнуром Бикфорда. Производство взрыва я поручил ревизору мичману Черниловскому-Сокол. Решение идти на прорыв и принять бой вне рейда считал удобнее на следующих основаниях:

1) узкий рейд не давал возможности маневрировать;
2) исполняя требование адмирала, имелась слабая надежда на то, что японцы выпустят из шхер и дадут сражение в море; последнее было предпочтительнее, так как в шхерах приходится идти определенными курсами и, следовательно, нельзя использовать все средства защиты и нападения;
3) уничтожение крейсера на рейде, без попытки прорваться и принятия боя, совершенно не могло иметь места; предполагая возможную гибель крейсера так или иначе, конечно, надо было нанести неприятелю возможно больший вред, не щадя своей жизни.

По окончании обеда команды ее вызвали наверх; в кратких словах, объявив о начале войны, разъяснил обязанности каждого, особенно комендоров.

Обратился приблизительно в таких словах: «Сегодня получил письмо японского адмирала о начале военных действий и предложение оставить рейд до полдня. Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть; мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя, сражаясь до последней возможности и капли крови. Исполняйте ваши обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать. Помолимся Богу перед походом и с твердой уверенностью на милосердие Божие пойдем смело в бой за Веру, Царя и Отечество. Ура».

Музыка сыграла гимн.

Слова мои были встречены взрывом горячего энтузиазма.

В 11 ч. 20 м. крейсер снялся с якоря, имея в кильватере лодку «Кореец», и с музыкой двинулся вперед. На иностранных судах построились во фронт команды, караулы и офицеры, итальянцы играли русский гимн, и при нашем проходе все кричали «ура».

Японская эскадра, в числе 6 крейсеров: «Asama», «Naniva», «Takashiho», «Chiyoda», «Akashi», «Niitaka» и 8 миноносцев, под общей командой контрадмирала Уриу, расположилась в строе пеленга от о-ва Риши к северному проходу, прикрывая оба выхода к морю. Миноносцы держались около своих судов.

Сведения о числе и названии судов были получены после боя с английского крейсера. Адмирал сигналом предложил сдаться, но ответа не получил, что японцы приняли за пренебрежение к ним.

В 11 ч. 45 м. с крейсера «Asama» грянул первый выстрел из 8 д. орудия, вслед за которым вся эскадра открыла огонь.

Произведя пристрелку при выходе с рейда, открыл огонь по «Asama» с расстояния 45 кабельтовых.

Один из первых снарядов японцев попал в крейсер, разрушил верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке, и перебил фок-ванты; при этом был убит младший штурман, определявший расстояние дальномером — мичман граф Нирод, и все дальномерщики станции № 1 убиты или ранены (по окончании боя нашли руку графа Алексея Нирода с дальномером; ребро и внутренности упали на орудие II). После этого выстрела снаряды начали попадать в крейсер чаще, причем недолетавшие снаряды разрывались при ударе о воду, осыпали осколками и разрушали надстройки и шлюпки.

В данном случае выказалось преимущество железных шлюпок — они пробивались, но не давали осколков и не загорались.

Последующими выстрелами было подбито 6 д. орудие III; вся прислуга орудия и подачи убита или ранена и одновременно тяжело ранен плутонговый командир — мичман Губонин, продолжавший командование плутонгами и отказавшийся идти на перевязку, пока, обессилев, не упал.

Непрерывно следовавшими снарядами был произведен пожар на шканцах, который потушили стараниями ревизора мичмана Черниловского-Сокол; на нем одежда была разодрана осколками. Пожар был серьезен, так как горели патроны с бездымным порохом, палуба и вельбот № 1 (деревянный). Возгорание произошло от снаряда, разорвавшегося на палубе, причем подбиты: 6 д. орудия — VIII, IX; 75 мм — № 21; 47 мм — №№ 27, 28. Другими снарядами почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия №№ 31, 32, а также произведен пожар в рундуках броневой палубы, вскоре потушенный. При проходе траверза о-ва Иодольми один снаряд перебил трубу, в которой проходят все рулевые приводы, и одновременно с этим осколками другого снаряда (разорвавшегося у фок-мачты), влетевшими в проход у боевой рубки, был контужен в голову командир крейсера, убиты наповал трое из прислуги пушки Барановского, квартирмейстер для передачи приказаний и стоявшие около командира по обеим сторонам штаб-горнист и барабанщик; ранен в спину тут же стоявший рулевой старшина Снигирев (не заявивший о ране до конца боя, оставаясь при исполнении своей обязанности; рана оказалась впоследствии средней тяжести). Одновременно ранен в руку ординарец командира квартирмейстер Чибисов (отказался идти на перевязку, говоря, что, пока жив, не покинет ни на минуту своего командира).

Управление крейсером было немедленно переведено на ручной штурвал в румпельное отделение, так как паровая труба к рулевой машинке также была перебита. При громе выстрелов приказания в румпельное отделение были плохо слышны, приходилось управляться машинами, и крейсер плохо слушался, будучи, кроме того, на сильном течении.

В 12 час. 15 м., желая выйти на время из сферы огня для исправления по возможности рулевого привода и тушения возникавших в разных местах пожаров, — стали разворачиваться машинами и, так как крейсер плохо слушался руля и ввиду близости острова Иодольми, дали задний ход (крейсер поставило в невыгодное положение относительно острова в то время, когда был перебит рулевой привод при положенном лево руля).

Расстояние до неприятеля уменьшилось, огонь его усилился и попадание увеличилось; приблизительно в это время снаряд большого калибра пробил левый борт под водою, в огромное отверстие хлынула вода и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень которой подходил к топкам. Кочегарные квартирмейстеры — Жигарев и Журавлев задраили угольные ямы, которые наполнились водой.

Подвели пластырь, вода все время выкачивалась, уровень стал понижаться, но тем не менее крейсер продолжал крениться на левый борт.

Снарядом, прошедшим через офицерские каюты, которые были разрушены, пробита палуба и зажжена мука в провизионном отделении над броневой палубой.

Вслед за этим пробиты коечные сетки на шкафуте над лазаретом, причем осколки попали в лазарет, а койки в сетках загорелись; пожар был быстро потушен. Серьезные повреждения заставили выйти из сферы огня на более продолжительное время, почему и пошли на рейд, продолжая отстреливаться левым бортом и кормовыми орудиями.

В течение сражения одним из выстрелов 6" орудия XII был разрушен кормовой мостик крейсера «Asama» и произведен на нем пожар, причем «Asama» временно прекратил огонь. Кормовая башня его, по-видимому, повреждена и до конца боя более не действовала.

Один из неприятельских миноносцев утонул на глазах у всех. Впоследствии выяснилось, что крейсер «Takashiho» получил столь серьезные повреждения, что затонул по дороге в Сасебо, имея 200 раненых, взятых после боя с эскадры для доставки в госпиталь. Крейсера «Asama» и «Naniva» ушли в док для исправлений.

Также японцы свезли в бухту А-сан 30 убитых во время боя. (Сведения эти получены от наблюдавших иностранных офицеров, наших миссий в Японии и Сеуле, из японских и английских источников.)

При подходе крейсера к якорному месту и когда огонь японцев мог быть опасен для иностранных судов, они его прекратили и преследовавшие нас крейсера вернулись к эскадре за остров Иодольми.

Расстояние настолько увеличилось, что продолжать огонь нам было бесполезно, почему прекратили его в 12 час. 45 мин.

В начале 2-го часа, став на якорь на прежнем месте, приступили к осмотру и исправлению повреждений, подвели второй пластырь и развели оставшуюся команду по орудиям, в ожидании возможного нападения неприятельской эскадры в 4 часа на рейде.

По осмотре крейсера, кроме перечисленных выше повреждений, оказались еще следующие:

1) все 47 мм орудия негодны к стрельбе;
2) еще пять орудий 6 дюймовых получили различные серьезные повреждения;
3) семь 75 мм орудий повреждены в накатниках и компрессорах;
4) разрушено верхнее колено третьей дымовой трубы;
5) обращены в решето все вентиляторы и шлюпки;
6) верхняя палуба пробита во многих местах и сожжена;
7) разрушено командирское помещение;
8) поврежден фор-марс;
9) найдено еще четыре подводных пробоины, а также много других повреждений.

Машины сохранились, благодаря броневым крышкам, также и шахты подачи, хотя прислуга, стоявшая около них, вся пострадала. В течение часового боя выпущено снарядов:

6 дюймовых 425
75 мм 470  
47 мм  210  
 1105  

С момента выхода с рейда мореходная канонерская лодка «Кореец» держалась соединенно, но ее выстрелы вначале не могли быть действительны, вследствие недолета снарядов, и потому стрельба была прекращена. При сближении с эскадрой пушки лодки действовали исправно. «Кореец» не получил никаких повреждений и не имел никакой потери в людях — очевидно, все внимание японцев было обращено на «Варяг», по уничтожении коего предполагали быстро покончить с лодкой.

Подробности действий лодки изложены в рапорте командира.

Иностранные суда, несмотря на готовность к уходу с рейда, прислали немедленно шлюпки под флагом Красного Креста с врачами и санитарами для перевязки раненых.

Действие японских снарядов с лидитом, кроме большого разрушения судна, производит большой урон в личном составе; от дробления снарядов на мелкие куски получались ужасные раны и часто в большом количестве. Некоторые люди были покрыты сплошь впившимися мелкими кусками, доставать которые представлялось трудным и занимало много времени.

Оказалось убитых:
Мичман граф Алексей Нирод
и 30 нижних чинов.

Раненых:
Тяжело в ногу — мичман Губонин.
Легко — Лобода.
« — Балк.
Нижних чинов, более или менее серьезно, — 85.
Легко, не заявивших после боя, — более 100 человек.
Контужен и ранен в голову — командир крейсера.

Убедившись после осмотра крейсера в полной невозможности вновь вступить в бой и не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером, я отправился на крейсер «Talbot», где заявил о намерении уничтожить крейсер, за полной его непригодностью, и получил согласие на перевоз команды. По возвращении на крейсер сообщил собранию офицеров, которые единогласно признали этот выход единственным. После чего приступили к перевозке раненых на присланных с иностранных судов шлюпках при офицерах, за невозможностью пользоваться своими шлюпками.

Командир французского крейсера «Pascal» капитан 2-го ранга Victor Senes прибыл на «Варяг» и лично содействовал перевозке раненых и команды. Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и отвалили с крейсера. Пришлось остановиться на потоплении, вследствие заявления иностранных командиров не взрывать судна, чтобы не подвергнуть опасности на узком рейде их корабли, а также уже потому, что крейсер все более и более погружался в воду.

Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз в отсутствии людей на судне, последним покинул крейсер в 3 часа 50 минут, сев на французский катер, который ожидал его у трапа вместе с командиром крейсера «Pascal».

«Варяг» постепенно наполнялся водой и, продолжая крениться на левый борт, в 6 часов 10 минут погрузился в воду.

После 4 часов сообщения с крейсером не было, вследствие настояния командиров, ожидавших входа японской эскадры на рейд. Командир мореходной канонерской лодки «Кореец», получив от меня извещение о предполагаемом затоплении крейсера, ввиду безысходного положения, по общему решению, взорвал лодку.

Капитан парохода «Сунгари», испросив мое разрешение, и по соглашению с агентами пароходства, сжег свой пароход.

Команда распределилась так:

На крейсере «Pascal»:

1) часть команды «Варяга» с большею частью тяжелораненых;
2) вся команда «Корейца»;
3) впоследствии охрана миссии, состоявшая из команды броненосца «Севастополь», фельдшера с «Полтавы», 11 казаков и 2 стрелков.

На крейсере «Elba»:

1) часть команды крейсера «Варяг»;
2) тяжело раненный мичман Губонин.

На крейсере «Talbot»:

1) часть команды «Варяга»;
2) команда парохода «Сунгари».

Американский авизо «Vicksburg», хотя прислал своего врача для перевязки, но принять людей для спасения от кораблекрушения отказался за неимением подлежащего разрешения. Услуги врача были отклонены. Командир не был на заседаниях и отказался подписать протест. Впоследствии командиры судов получили от своих посланников полное одобрение и благодарность за их действия.

Ввиду того, что перевозка раненых заняла очень много времени при участии всего личного состава, с перевозкой остальной команды пришлось слишком спешить, вследствие требования командиров окончить погрузку до 4 часов дня. Были взяты судовые документы и командой малые чемоданы. Офицеры же, занятые отправкой раненых и исполнением своих обязанностей, не успели захватить решительно никаких вещей. Как я, так и офицеры, потеряли решительно все имущество.

С начала сражения — до вступления на чужие суда — офицеры и команда выказали стойкость, беззаветную храбрость и безупречное исполнение долга.

Подписал: Капитан 1-го ранга Руднев.

Я промолчу... у военных своё устоявшееся мнение про эти события...
Могу только сказать, что из кают кампании уходили все офицеры, когда там появлялся Руднёв.

Жукофф в офисиальной версии тожа херой фсех времён и народофф...
А вот за предвоенный период (весна 1941 года) ему яйцы нада оторвать.

Кароче все ваенные падонки... это я Вам как палкофник гаварю...)))

Очень здорово обсуждать,сидя в теплой комнате у компа.
Подвиг-понятие неопределенно филосовское. Мы говорим о героизме, Они сражались и не предали своего Отечества. Так пусть это останется подвигом!

А вот с этого места можно поподробнее и с фактами. Какую максимальную скорость мог развить крейсер? Результаты учебных стрельб (это покажет на сколько обладали необходимыми навыками комендоры и обслуга орудий)?

Не забывайте, что командиры тоже люди, и еще они отвечают за жизни людей и последствия принятых ими решений единолично. Мы не знаем что там было точно, и как кто поступил бы в этой ситуации сам.
Давайте оставим в покое память людей, которых уже давно нет.
"Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны..."

Совершенно верно-нужно ценить и беречь именно людей. А если командование по своему недосмотру погубило их-то не надо делать из таких командиров героев.
Севастополь-вообще страшнейшая драма. Это такой ужасный позор для советского командования, что ни один честный человек его бы не вынес. Но к Октябрьскому, Кулакову и прочим это не относится. А обреченные, брошенные без воды и боеприпасов защитники города действительно стали героями. Иначе их мужество, с которым они продолжали сражаться в абсолютно безвыходной ситуации иначе и не назовешь. Но если бы у нас люди цеинлись больше, чем транспортные корабли, и ума хватало бы не только на то, чтоб с *врагами народа* бороться-глядишь, и не было бы более 200 000 погибших и 80 000 пленных.

Да вообще человечество могло так классно развиваться!
И чтоб ни одной войны вообще не было!
И чтоб все всё делали по совести!
Можно до бесконечности.

Если администрация тутошняя будет не против кое-что оттуда скопирую и размещу здесь.
Начну с японцев
Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мэйдзи (1904-1905 гг.)
Глава III. Сражение у Чемульпо.
Статья 3. Бой
А. Выход с рейда Чемульпо русских судов
Адмирал Уриу 26 января (6 февраля) в 10 часов вечера, получив донесение от «Такатихо», что высадка войск окончится до 6 часов утра, сейчас же послал своего флаг-офицера лейтенанта Танигучи Масадзане в Чемульпо к нашему консулу Като Мотосиро, чтобы тот через посредство русского консула передал старшему из командиров русских судов требование выйти из гавани до полдня 27 января (9 февраля) и что если это не будет исполнено, то адмирал Уриу будет принужден атаковать их на рейде. Об этом было также сообщено английскому и китайскому консулам, корейским властям и председателю муниципального совета. Кроме того, адмирал Уриу сообщил о своем намерении командирам иностранных военных судов, уведомив их, что атака не будет произведена до 4 часов дня и что для безопасности этих судов он просит командиров на время боя изменить свое место стоянки.
27 января (9 февраля) в 5 часов утра для несения дозорной службы к острову Shopaiul были посланы миноносец «Касасаги» и авизо «Тихая».
Затем, дав судам инструкции для боя, адмирал ожидал выхода русских судов. «Такатихо», «Акаси» и 9-й отряд миноносцев, окончив свое поручение по охране высадки войск, около 7 часов утра вместе с транспортами вышли с рейда. «Тиёда» снялся с якоря в 9 часов 23 минут утра; все они, подойдя к острову Филипп, стали на якорь по восточную сторону этого острова.
9-й отряд миноносцев пошел ко входу на рейд за водой и углем.
Однако командиры иностранных судов, получившие требование переменить место стоянки, выразили письменный протест против этого требования, а русские суда не выказывали и признаков желания выйти из порта. Наконец в 12 часов 10 минут стоявший ближе всех к рейду «Асама» увидел, что «Варяг» и «Кореец» медленно направились к выходу, и тотчас донес о том начальнику отряда.
Б. Атака неприятельских судов при выходе из порта и дальнейшее наблюдение за ними
Получив сигнал о выходе русских судов, адмирал Уриу немедленно приказал судам своего отряда занять назначенные им места. Когда приказание было исполнено и все были в полной готовности, русские суда уже проходили северную оконечность острова Иодольми. Оба судна, подняв на стеньгах боевые флаги, решительно шли в бой. «Асама» и «Тиёда» шли впереди, за ними следовали «Нанива» и «Нийтака», а несколько позади были «Такатихо» и «Акаси». 14-й отряд миноносцев держался со стороны нестреляющего борта «Нанива» («Касасаги» вместе с «Тихая» оставались у Shopaiul).
В этот день была ясная погода и прозрачный воздух, и хотя дул легкий юго-восточный ветер, но волны не было. В 12 часов 15 минут «Кореец» занял место по левую сторону «Варяга». Расстояние между обеими сторонами было около 7000 метров, последовательно уменьшаясь. «Асама», имея неприятеля по левому борту и идя на пересечку его курса, в 12 часов 20 минут открыл огонь, стреляя по «Варягу». Неприятель отвечал. Вслед затем «Асама» повернул вправо и, поставив неприятеля по носу, открыл сильный огонь. «Тиёда» специально занялся «Корейцем». «Нанива» и «Нийтака» также открыли огонь. «Такатихо» и «Акаси», пользуясь удобными моментами, по временам также вели редкую стрельбу. Все суда двигались с осторожностью, чтобы не сесть на мель. Падение наших снарядов становилось все более и более верным. Снаряды крупного калибра стали попадать в «Варяг», вызывая на нем пожары, раздуваемые ветром. Неприятель, хотя храбро оборонялся, но в конце концов, не будучи в состоянии держаться под огнем, повернул вправо и укрылся за островом Иодольми. Адмирал Уриу приказал преследовать его крейсеру «Асама», который прибавил ходу и пошел в погоню. «Тиёда» также некоторое время следовал за неприятелем, но за недостаточною скоростью хода прекратил погоню. «Асама» один преследовал неприятеля, не переставая вести жестокую стрельбу. «Варяг», по-видимому, имел сильные повреждения и, охваченный пламенем, бежал на рейд. «Кореец» следовал за ним. Так как в 1 час 15 минут дня неприятель подошел к якорной стоянке, то «Асама» прекратил огонь, повернул обратно и пошел на прежнее рандеву у острова Филипп. Туда же прибыли 3 миноносца 9-го отряда, ходившие за углем. В этом бою неприятельские снаряды ни разу не попали в наши суда и мы не понесли не малейших потерь.
В 1 час 50 минут дня адмирал Уриу приказал судам стать на якорь у острова Филипп. В 4 часа 30 минут дня в стороне Чемульпо послышался гул взрыва, и густой белый дым заволок небо. Немедленно для расследования этого на рейд были посланы «Акаси» и «Монадзуру» и были даны инструкции судам на случай побега неприятеля. «Акаси» и «Монадзуру», приблизившись к рейду, увидали пылавший «Варяг», но, не видя «Корейца», немедленно донесли о том адмиралу. Подойдя к неприятелю на 4000 метров, разглядели, что «Варяг» значительно накренился на левый борт и погрузился кормой в воду. Из кормовой части верхней палубы и из портов вырывалось пламя. Хотя по-прежнему на нем были подняты флаг и гюйс, но наверху людей не было видно. У кормы английского крейсера стояло много шлюпок, по-видимому занимавшихся перевозкой раненых. «Кореец» был взорван и затонул, только близь острова Козз виднелись 5 брошенных им шлюпок, а пароход «Сунгари» стоял на якоре под маяком. Когда было получено это известие, то команды на всех судах, обратясь к востоку, радостными криками «банзай» приветствовали первую победу. Так как наступала ночь и нельзя было следить за всеми действиями неприятеля, то адмирал Уриу приказал каждому судну быть наготове, а из 14 отряда послал два миноносца к острову Poung do, один миноносец из 9-го отряда к острову Иодольми, а прочие два миноносца в проход Flyihg Fish. Авизо «Чихая» выслал вперед к острову Бундеги, чтобы предупредить отряд в случае приближения неприятеля со стороны Порт-Артура. В 8 часов вечера пароход «Сунгари» взорвался и затонул, а наконец и «Варяг» перевернулся и затонул.

На рейде кроме " Варяга " и " Корейца " стояли корабли разных стран , в т.ч Французские ( союзники ) и Немецкие ( с Германией отношения номинально были хорошие ) . Что мешало Рудневу выйти в открытое море под прикрытием этих судов ??? Сомневаюсь что японцы рискнули бы открыть огонь по такому отряду . А в море " Варяг " мог самостоятельно продолжить прорыв , и , скорее всего , ушёл бы от преследования .

Почему ? Повода к войне не было бы ... Да и японцам не наруку было связываться с кем-либо ещё .

- из первой статьи в теме.

- это из рапорта Руднева

ИГ1, исходя из цитат Ваш вариант прорыва почти нереален. А если учесть, что старший на рейде Англичанин, фактически союзник Японии, то и вовсе невозможен.

Извините за задержку с последней частью материала.
ОТЧЕТ БРИТАНСКОГО ВОЕННО-МОРСКОГО АТТАШЕ О БОЕ У ЧЕМУЛЬПО
Перевод донесения кэптена Трубриджа «Chemulpho action, 9th February» из книги «RUSSO-JAPANESE WAR. REPORTS FROM NAVAL ATTACHES», первоначально изданной тиражом в 400 экземпляров разведывательным управлением Британского адмиралтейства (Admiralty Intelligence Department) и переизданной в 2003 г.
Публикация подготовлена Александром АЛЕКСАНДРОВЫМ и Юрием ПАХМУРИНЫМ.
Журнал Флотомастер №1/2004, С. 14-15.

Я имел возможность лично наблюдать действия эскадры контр-адмирала Уриу до настоящего времени, а сегодня - 10 февраля - получил возможность обсудить эти действия с самим контр-адмиралом и с его командирами кораблей. Эта запись сделана с их слов.
8 февраля в 18:00 контр-адмирал прибыл со своей эскадрой к Чемульпо и немедленно начал высадку. Его сильно беспокоили два находящихся в порту русских корабля. Хотя телеграфная связь с Порт-Артуром и была прервана, он все же не мог быть уверен в их поведении, равно как и в их осведомленности относительно объявления войны. Когда высадка уже началась, канонерская лодка «Кореец» вышла из порта; миноносец «Касасаги» выпустил в нее торпеду, и канлодка отступила[1]. Я могу заметить, что в 08:00 9 февраля мы переговаривались с миноносцем «Касасаги» и его командир сообщил, что накануне вечером у Чемульпо он выстрелил торпедой в русский корабль и, к сожалению, промахнулся.
9 февраля в 02:00 операция по высадке войск была закончена без помех и контр-адмирал Уриу отвел свой отряд на рейд Чемульпо, послав транспорты в бухту А-сан. Он имел сведения, что русские корабли должны были выйти из бухты в полдень 9 февраля.
Напомню, что мы покинули Хако на «Гэнкай»[2] 8 февраля в 14:00. 9-го числа, в 10:00 мы прибыли в бухту А-сан, но кораблей там не обнаружили. Лейтенант, командовавший нашим кораблем, принял решение идти в Чемульпо. Мне хотелось поскорее переговорить с контр-адмиралом Уриу; к тому же у нас были сведения о предстоящем выходе русских кораблей.
В полдень мы визуально обнаружили отряд контр-адмирала Уриу. В 12:30 мы прошли маяк Уайт Рок (White Rock Light) и тогда я заметил, что «Асама» отделился от отряда и полным ходом пошел прямо на нас, на «Гэнкай». Когда до него оставалось около полутора миль, мы повернули к востоку, чтобы освободить ему дорогу, когда в 12:35 он внезапно открыл огонь всем левым бортом по цели, которую мы с «Гэнкай» из-за острова не могли видеть; затем он [«Асама»] повернул вправо, и все корабли, кроме «Такатихо» и «Акаси», открыли огонь. Мы на «Гэнкай» последовали за «Асамой», и вся эскадра повернула на восток, следуя за ним по направлению к Чемульпо. Мы видели, что туда скрылись оба русских корабля, находясь на расстоянии 2-3 миль от головы нашей эскадры. Погода была в тот день очень хорошая, небо чистое и море спокойное, поэтому передвижения японских кораблей были очень хорошо видны с «Гэнкай» на расстоянии от полутора до трех миль.
У меня есть возможность описать произошедший бой как на основании моих собственных наблюдений, так и после сегодняшних (на следующий день после боя) консультаций как с контр-адмиралом Уриу, так и с командиром «Асамы» кэптеном Ясиро.
«Варяг» и «Кореец» вышли из Чемульпо вскоре после полудня. Эскадра контр-адмирала Уриу находилась в северной части плеса, на внешних подходах к Чемульпо.
«Варяг», чья официальная скорость 23,5 узла, полным ходом пошел в проход между островом Юнг Лунг и маяком Уайт Рок. Контр-адмирал немедленно отправил крейсер 1-го класса «Асама» на перерез его курса. «Асама» с этой целью дал полный ход и, вскоре оказавшись на указанном ей месте, открыл огонь в 12:35. Начальная дистанция составляла 6800 ярдов, стреляли все орудия левого борта - казематные и барбетные[3]. По словам командира «Асамы», когда дистанция уменьшилась до 5800 ярдов, он наблюдал попадание из одного из своих 8-дюймовых орудий. «Асама» вскоре повернул вправо, поскольку близость о. Юнг Лунг не позволяла осуществить поворот влево.
Контр-адмирал ранее выделил «Тиёду» в поддержку «Асаме», так как он опасался, что «Варяг» все-таки сможет прорваться. В то же время он сам на «Наниве» вместе с «Мияко»[4] курсировал в северной части прохода, тогда как «Такатихо» и «Акаси» продолжали патрулировать юго-западный сектор. Кроме последних двух, все корабли теперь вели огонь. Когда «Варяг» был на дистанции 4500 ярдов, он повернул и пошел назад в Чемульпо так же, как «Кореец», который тоже принял участие в бою.
Началось общее преследование, дистанция оставалась примерно такой же. Последние выстрелы были произведены одновременно из носового барбета возглавлявшего преследование «Асамы». Я взглянул на часы, они показывали 12:49, время первых выстрелов 12:35. Бой продолжался ровно 14 минут. Эти последние выстрелы восьмидюймовых орудий «Асамы» вызвали пожар в кормовой части «Варяга». Японская эскадра проследовала до входа на рейд Чемульпо, а «Асама» вошел в саму бухту.
Командир «Асамы» позже проинформировал меня, что он намеревался потопить «Варяг» таранным ударом, но последний находился среди иностранных военных кораблей.
«Асама» покинул порт в 13:40, и японская эскадра выстроилась к западу от входа. Шесть миноносцев подошли еще во время боя, но все же слишком поздно, чтобы принять в нем участие.
Контр-адмирал Уриу сообщил мне сегодня, что накануне вечером он выслал миноносец для оценки состояния русских кораблей. Он обнаружил, что пожар, вызванный огнем его орудий, был потушен, но экипажи перешли на борт французского корабля «Паскаль», и что «Варяг» и «Кореец», а также русский пароход «Сунгари» были сожжены и затоплены собственными командами, чтобы не попасть в его руки. Таким образом, задача отряда - высадить войска и уничтожить русские корабли - оказалась выполненной.
Переходя к деталям, отмечу: я наблюдал много падений снарядов рядом с «Нанивой» и считал, что в него наверняка должны были быть попадания. Но скорее всего, ни в один из японских кораблей не было ни одного попадания за время боя. Имея в виду, что их было шесть на очень ограниченном пространстве, это не делает чести русским артиллеристам. Контр-адмирал сообщил мне что его корабль - «Нанива» - добился двух попаданий.
Он добавил, что вести огонь было трудно из-за необходимости постоянно менять курс на узком плесе, а также из-за значительной дистанции. Наибольшее сближение во время огневого контакта составляло 4000 ярдов. Командир «Асамы» говорил мне, что он планировал драться на больших дистанциях, полностью используя преимущества, которые ему давали броня и восьмидюймовые орудия собственного крейсера. «Варяг» имел только шестидюймовые орудия. Он [кэптен Ясиро] был уверен только в 10 попаданиях - трех восьмидюймовых и семи шестидюймовых, но, вероятно, их было больше. Наибольшая дистанция, на которой «Асама» вел огонь, составляла 6800 ярдов, наименьшая - 4800 ярдов, и, как я уже указывал, два его последних восьмидюймовых снаряда попали в корму «Варяга», вызвав там пожар. Говорят, что командир «Варяга» был убит[5].
Сегодня (10 февраля) в 14:00 в гавань прибыл эсминец «Синономе». Это событие вызвало сильный интерес, так как эсминец пришел из-под Порт-Артура. При прохождении его мимо «Асамы» и производстве приветственного сигнала, на последнем были слышны громкие крики радости. Я проследовал на борт «Нанивы», где застал кэптена Асая (командира 1 -го отряда эсминцев) в каюте адмирала Уриу докладывающим адмиралу о своих действиях. По его словам, японские эсминцы добились полного успеха: они потопили два броненосца наверняка, и, как ему показалось, повредили два других. Тогда же контр-адмирал Уриу сообщил мне о только что полученной радиотелеграмме от командующего (во время нашей беседы главные силы были замечены визуально), где тот сообщал об успешно проведенном бое, хотя некоторые корабли (особенно «Иватэ») получили значительные повреждения.
Весь флот вошел в гавань и встал на якорь в 15:00. Я вернулся на «Гэнкай», который снялся с якоря и пошел к «Асахи», куда я намеревался перейти. К несчастью, ветер быстро усиливался и перешел в зюйдовый шторм, сделав передвижение в шлюпке невозможным. Поэтому я не в состоянии на данный момент предоставить детали операций под Порт-Артуром. Однако я могу отметить, что контр-адмирал Уриу сообщил мне, что вице-адмирал Того не отошел бы от Порт-Артура, если бы существенно не ослабил русский флот, другими словами, если бы не победил. Мое впечатление - судя по воодушевлению всех офицеров, бой прошел для него удачно.
08:00 11 февраля. Перехожу на борт «Асахи». Заканчиваю этот рапорт для передачи на «Гэнкай», который увозит в Сасебо раненых[6].
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Это не совсем точно. Примечание автора.
2. «Genkai Maru» - пароход компании Nippon Yusen Kaisha, построенный в 1891 г. Судно (1447 брт) было реквизировано у владельца и включено в состав ВМФ в начале 1904 г. На момент описываемых событий им командовал лейтенант Янагивара (Yanagiwara). Прим. ред.
3. Британские офицеры не использовали термин «башенные» применительно к кораблям, имевшим барбетные установки. Прим. ред.
4. В тексте оригинала указано «Miyako». Это явная описка автора (или опечатка издателя), поскольку в действительности вместе с крейсером «Нанива» действовал «Нийтака». Прим. пер.
5. Интересно, что российские моряки также заявляли о гибели в бою командира одного из вражеских кораблей (крейсера «Асама»). Прим. ред.
6. Следует отметить, что по смыслу донесения это были раненые не с эскадры Уриу, а с главных сил. Прим. ред.