ми 34с1

МИ-12 (хотя официально он так и остался В-12, его не переименовывали)
Варианты компоновочных макетов

почему то все больше и больше ощущаю себя каким то архиологом.че то копаю нахожу.сколько всякой хрени во всемирной паутине.И ее все больше и больше

Тогда Титан Найдина

ка 118

и ка 34.Жаль не реализованны остались

та камовци сами шокируют

Я когда читал Володьку представлял этаким В-12 только со стелз формами и всякими вооружениями
Хотя Александр Найдин лучше всех подошел с аналогом к Володьке.Стратим и Баракуда

из "Завтра война - Время Московское" кусочек - ИМХО в тему...



.......– Эй, лейтенант, слышишь меня? – прозвучал в наушниках голос Можайского.

– Да, говорите.

– Мне тут только что удалось перекинуться парой слов с Хордадом. Трое твоих на месте. Двое дотянули до полосы и сели, один катапультировался в пределах видимости. Так что поздравляю.

– Фамилии?! – Как мне хотелось, чтобы среди спасшихся над Хордадом оказался Цапко!

Хотя и нечестно это: чем любой из молодых ребят его хуже? А с другой стороны, что значит «честно» – «нечестно»? Рядом со мной сидела Ада. Вот и вся честность!

– Да не успел я. Удивительно, что вообще на ретранслятор смог выйти. Тут, говорят, пока мы летаем, клонский флот появился. И будет сейчас всему пэ. Или ему пэ. Ну ты понял.

Я машинально скосился на часы. 11.05.

Хорош денек получился… Еще даже не стандартный полдень, а вот уже и клонский флот пожаловал… А все так деликатно начиналось: Жагров, немецкие асы, безобидный вылет с «Рододендронами»…

– Так точно. Итого, выходит, трое нашлись. А значит, мы одного только ищем…

– Именно… О, постой-ка… Это у нас что?.. Ну-ка на правую огневую точку, живо!

Я бросился к блистеру, в котором была установлена спарка крупнокалиберных пулеметов. Знаком я показал бортмеханику, чтобы он приоткрыл дверь и приготовился поддержать мой почин из своего автомата.

– Где?! – спросил я Можайского.

– Сейчас увидишь.

С этими словами капитан резко развернул вертолет на девяносто градусов и, едва выровняв машину, положил несколько неуправляемых ракет в цель, которую я заметил только после того, как она взорвалась. В воздухе еще кувыркались обломки клонского бронеавтомобиля, а все мое внимание уже было поглощено совсем другими вещами.

По отрогу бархана струилась парашютная система катапультируемого кресла. Само кресло лежало на боку чуть поодаль – значит, пилот счел за лучшее отстегнуть систему после приземления. В свою очередь, это значило, что после приземления пилот пребывал в сознании и, надо думать, в добром здравии.

В следующую секунду я увидел самого пилота. Он стоял на гребне бархана, опустившись на колено, и стрелял из пистолета ТШ-К.

Больше всего меня интересовали те, в кого он стреляет. И я их увидел: четверо клонов, залегших с автоматами в сотне метров от него.

Я мгновенно открыл огонь.

Моей могучей пулеметной спарке поддакивал скромный армейский автомат в руках Неизвестнова.

Клонам хватило дерзости ответить нам тем же.

Самое удивительное, что они даже попали.

Несколько пуль впорхнули в грузовую кабину и ушли в потолок.

Из пробоин закапала темная жидкость.

Но превосходство в огневой мощи было на нашей стороне. Я думаю, мы с Неизвестновым убили всех четверых. Но Можайский, решив, вероятно, развеять по ветру сам прах супостатов, уложил в место, обозначенное нашими трассерами, добавочную порцию ракет. Царская расточительность!

После этого мы обратились к нашему пилоту через громкоговоритель. Он, оставаясь почему-то коленопреклоненным, ответил вяловатым жестом, дескать, ну слышу, слышу, глухой вас не услышит.

– Мы не можем тебя забрать с гребня бархана! – сказал Можайский. – Я там не сяду! Спускайся вниз!

Пилот отрицательно замотал головой. Потом он (я уже почти не сомневался, что это Цапко, хотя черты его лица за бронестеклом угадывались едва-едва) выразительно похлопал себя по ногам.

– Он ранен в ноги? – заволновалась Ада.

– Есть вариант, что приводы скафандра отказали или заклинило что-то. Тогда и тяжелоатлет не шелохнется, «Гранит-2» жутко тяжелый.

– Знаете чего, мужики и дамы, – сказал бортмеханик. – Давайте зависнем, я спрыгну с инструментами и вытащу его из скафандра.

– И что тогда? – не поняла Ада.

– Тогда уже Сере… то есть пилот сможет вскочить в вертолет, находящийся в режиме висения, – пояснил я.

– Это Сережа?! Правда?! – Ада требовательно вцепилась в мой рукав.

– Не знаю, – отрезал я.

– Я тебе спрыгну! – рявкнул Можайский. – Кто будет маслосистему чинить? У нас давление падает, ты это знаешь?!

В итоге, вооружившись парой специальных отверток для скафандров, спрыгнул я.

И хотя умелый Можайский делал все, чтобы причесать гребень бархана брюхом машины, прыгать пришлось с высоты человеческого роста. Я себе чуть ноги не вывихнул. Ну не осназ я, не осназ!

После этого наш замечательный «володька» отвалил. Можайский пошел искать удобную посадочную площадку, чтобы бортмеханик мог в спокойной обстановке разобраться с повреждениями.

Все у нас связалось.

Я вытащил Серегу (это был он, я все-таки не ошибся) из скафандра, который нес, между прочим, кучу пулевых отметин.

– Вы бы еще дольше возились, Пушкин, – сердито проворчал он, разминая ноги. – Пара минут – и меня бы клонский броник из пушки расклепал.

Ну наглость!

– А ты давай сбивать себя почаще. Тебя в который раз уже? В четвертый?

– Э, да со счета скоро собьюсь. Позавчера вот тоже сбивали…

– Служил бы в еврофлоте, давно уже ходил бы с прозвищем «парашютист». Они там на язык бойкие.

Цапко ухмыльнулся.

– Сашка, как я рад тебя видеть. Ты себе не представляешь.

– А я тебя.

Сели ждать вертолет. Я несколько раз спрашивал у Можайского по рации, как идут дела. Он однообразно отвечал «пока не родила» – даже когда я изменил форму вопроса и он перестал попадать в рифму.

«Володька» появился только через полчаса.

Снова он потерся брюхом о бархан, мы в него залезли…

Боже мой, как они с Адой друг друга тискали! Я такого не видел! В жизни! У них кост...




Читал читал.На одном дыхании всю серию.А вот это наверно и есть ""Володька"

все таки они его строят
На американское ТВ попали весьма редкие кадры изготовления узлов самого большого (по крайней мере из строящихся) самолета в мире – «Рок» от «Стратоланч системс» (самолет назван в честь гигантской птицы Крок из «Путешествия Алисы» известной у нас под именем Рух птицы из восточных сказок). Для масштаба на фотографии красными кружками обведены фигурки рабочих. Так понимаю, главный лонжерон...



Размах крыла у «Руха» будет 117 м (предыдущий рекорд у еще одной «птички» - хьюзовского «Елового гуся» - 98 м). Силовая установка будет состоять из шести двигателей Пратт-Уитни PW4056 с отдельными узлами, «утилизированными» от двух 747-400. Два фюзеляжа длиной 72,5 м напоминают масштабно увеличенного «Белого рыцаря»-2. «Рух» также, как и «Рыцарь» предназначен для запуска космической ракеты – трехступенчатой «Тандерболт» (длинной 40 м и со стартовым весом в 250 т). Общая масса системы – 590 тонн. Комплекс должен выводить на низкую орбиту спутники массой до 6,5 т. (Кстати, старая советская «Мрия» вполне бы справилась, и вообще, чего заморачиваться? покупка старого доброго "Союза" решила бы все проблемы...)

На однопролетный ангарчик обратите внимание!

Самолет для «Стратоланч системс» строит фирма «Скейл композитс», которая уже «уложила» почти 100 тонн пластика. Летные испытания «петюнчика» ожидаются через год, а пробные запуски ракет в 2018 г.

Модернизация израильских самолетов F-15I «Raam»

не втему,зато красиво

вертолет "Дхрув

явно диарея ...