Чем грозит нам «Фукусима»? Какими могут быть последствия аварии на АЭС? За разъяснениями корреспондент Галина Платова обратилась к известному радиохимику, председателю Межведомственного научного совета по комплексным проблемам физики, химии и биологии при Президиуме РАН, председателю Межведомственного научного совета по радиохимии при Президиуме РАН и Госкорпорации «Росатом», главному редактору журнала «Радиохимия», академику Борису Фёдоровичу МЯСОЕДОВУ.

– Борис Фёдорович, охарактеризуйте, что происходит в Японии на АЭС. Известно, что были взрывы,  выбросы дыма, повышение радиационного фона.
– Конечно, нас беспокоят события, которые происходят в  Японии на АЭС. Чтобы было понятно, несколько слов о реакторах, которые используются в Японии. Это первые реакторы первого поколения, их разработали американцы. В частности, первый реактор установленный на АЭС «Фукусима», довольно старый, работает с 1974 года. Реакторы эти одноконтурные. Вода, которая используется для охлаждения активной ядерной зоны, затем приводит в действие генераторы электроэнергии. То есть один и тот же контур или вода используется и для охлаждения самого реактора, и для производства электроэнергии. Охлаждающая вода и генератор работают в жестких условиях радиации.
– У нас другие реакторы?
– У нас двухконтурные. Первый контур – закрытый, с радиоактивной водой, которая тоже используется для охлаждения реактора, она отдает тепло теплообменнику, который нагревает и передает тепло уже второму контуру с водой. Второй работает в абсолютно чистых условиях и приводит в действие генератор для производства энергии. Особенность японских АЭС, о которой я сказал, и привела к тем событиям, которые сейчас происходят.
– Защита от землетрясений предусмотрена на японских АЭС?
– Все реакторы АЭС имеют защиту. У японцев – в первую очередь от сейсмики. В Японии ежегодно происходит до 200 землетрясений, конечно, не такой силы, как последние. При сильных землетрясениях на японских АЭС срабатывают датчики, которые останавливают цепную ядерную реакцию.
Когда в Японии произошло землетрясение магнитудой 8,9 балла по шкале Рихтера, то сработали механизмы остановки ядерных реакций или работы ядерного топлива. Делается это путем автоматического ввода, в данном случае бора, который поглощает нейтроны, а ядерная реакция при этом останавливается.    
– Если реакторы остановились, то  и опасность миновала?
– Не совсем так. Ядерные реакции проходят с выделением тепла, то есть топливо остается в сильно нагретом состоянии. Его надо охлаждать. В нормальных условиях система работает так, что образующееся тепло продолжает отводиться, и реактор работает в обычном режиме после удаления поглотителя нейтронов. Но землетрясение вывело из строя эту вспомогательную систему непрерывного охлаждения реактора. Предполагаю,  что на станции прекратилась подача электроэнергии и подача воды для охлаждения. Была запущена вторая, резервная, система. Но и она не смогла обеспечить достаточную степень охлаждения. Тогда и начался тот процесс, который сейчас продолжается, – разогрев активной зоны. Воды оказалось недостаточно. Часть тепловыделяющих элементов (твэл) с ядерным материалом обнажилась. Соответственно произошло повышение температуры, давления. За счет химических реакций образовался водород, который вместе с кислородом дал гремучий газ. Этот газ при сбрасывании давления и стал причиной взрывов, которые последовательно происходили на первом, втором, третьем, четвертом реакторах «Фукусимы». Взрывы разрушили кровлю, в ряде случаев – стены самого здания или данного блока. Но реактор или ядерная зона, которая находится в прочном стальном сосуде, не были повреждены. Поэтому те выбросы, которые наблюдались в течение первых дней, воскресенье–понедельник, 13–14 марта, не были опасны. Конечно, они выносили в окружающую среду вместе с продуктами взрыва  небольшое количество радионуклидов. Но это короткоживущие радионуклиды, которые в течение суток естественным путем распадаются и не представляют никакой опасности.
– Но события на АЭС продолжаются, и тональность сообщений становится все более тревожной.
– К сожалению. Продолжается разогрев активной зоны реакторов, которые требуют охлаждения, но японцы не смогли его наладить должным образом. Без охлаждения и на втором реакторе образовались трещины в корпусе стальной оболочки, изолирующей активную зону от окружающего пространства. Из-за высокой температуры стали разрушаться твэлы. Само топливо, уран и, возможно, образующийся плутоний, а также продукты деления урана стали выбрасываться за стенки реактора, и соответственно  при взрывах могут попадать в окружающее пространство, в зону вокруг реакторов. Правительство Японии приняло правильное решение об эвакуации населения из 30-километровой зоны вокруг АЭС. Эта зона может быть заражена радионуклидами, и станет зоной отчуждения, как у нас в Чернобыле, хотя там живут люди, и даже без особой опасности для здоровья.
– Что дальше может случиться?
– Если персонал станции не сможет обеспечить охлаждение реакторов, а сделать это уже трудно, потому что внутри помещения радиация такая, что человек туда не может ступить без опасения за свою жизнь. Значит, будут автоматически сбрасывать воду с вертолета или накачивать ее сильными насосами, предназначенными для тушения пожаров на большом расстоянии.
– А если и этим способом не удастся охладить реакторы?
– Тогда произойдет дальнейшее расплавление зоны реакторов и выброс радионуклидов в окружающую среду.  
– Как на Чернобыльской АЭС?
– Ничего подобного тому, что было в Чернобыле, произойти на «Фукусиме» не может. Самый худший вариант – это полное расплавление активной зоны реактора. Но в конце концов она охладится. А реакторы после того, как они охлаждались морской водой, будут выведены из строя. И тогда встанет вопрос: что делать с этой активной зоной? Вывозить ее невозможно, нет таких технических средств. Поэтому придется делать что-то типа укрытия, заливать бетоном, как в Чернобыле. И в таком виде вся эта масса будет храниться.  
– Какую опасность несет в себе нынешняя бурлящая «Фукусима»?
– Для нашей страны – никакой. У нас налажено регулярное измерение уровня радиации в окружающей среде, прежде всего воздуха, потому что для нас только воздушный перенос радионуклидов опасен. К счастью для нас, в эти месяцы, как правило, ветер дует с континента в юго-восточном направлении.
– След «Фукусимы» пойдет над Тихим океаном?
– Скорее всего, да. И может этот след достигнуть даже США или стран Южной Америки. Это будет зависеть от того, насколько расплавится активная зона, и будет ли большим выброс. Пока прогнозировать и делать какие-либо выводы трудно, потому что, к сожалению, технических данных поступает очень мало. Часть территории в зоне АЭС, думаю, будет загрязнена и закрыта для проживания.
– Вы говорите ветер дует в сторону Тихого океана. Но там тоже – жизнь, рыбаки, пассажирские и другие суда совершают свои рейсы, наконец, обитатели океана – рыбы, животные, растения, которые мы используем в пищу…  
– Радионуклиды, попадая в атмосферу, разбавляются гораздо большими объемами воздуха, их активность быстро уменьшается. Подобные явления человечество уже проходило. В 60-е годы, когда проводились испытания ядерного оружия в атмосфере. Тогда происходили процессы во много раз более опасные, чем поступления радионуклидов на атомных станциях. Тем не менее в морях и океанах мы ловили рыбу, другие морепродукты, ели их, и никаких до настоящего времени не описано негативных примеров. Так что океану и всем, кто с ним связан, на мой взгляд, как профессионала, ничего не угрожает.  
– Это отличает «Фукусиму» от Чернобыля?
– После аварии на Чернобыльской АЭС образовалось мощное  радиоактивное облако, которое несколько раз обогнуло земной шар. После этого, например, в Канаде, выпадали осадки с превышенным фоном радиоактивности. Но нигде никто, кроме ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС, не пострадал.  
– В мае – 25 лет Чернобыльской катастрофе. Мы  будем вспоминать о тех днях, о героях, ценой жизни глушивших реактор. У японцев стихия вывела из строя АЭС и, как видим, без таких тяжелых последствий, не то, что в Чернобыле. Почему?
– Чернобыль – пережитое событие. Его внимательно анализировали специалисты, восстановили всю картину аварии. Там отрицательную роль сыграл так называемый человеческий  фактор. На Чернобыльской АЭС и «Фукусиме» работали реакторы разного поколения. В Японии – одноконтурный, у нас – двухконтурный, у них – так называемые корпусные кипящие реакторы, у нас – графитовые.  Японцы охлаждают остановленные реакторы, а в Чернобыле взорвался работающий реактор. Там было несколько тонн графита, который горел в течение многих дней, повышал температуру и способствовал испарению опасных радионуклидов.
– Что  высветила стихия на «Фукусиме»?
– Положительное то, что сами АЭС выстояли, не разрушились. Но было нарушено охлаждение реакторов, что и привело к негативным последствиям. На наших АЭС, к счастью, таких реакторов нет и не будет. Новые реакторы, которые строятся в России, имеют повышенную безопасность.
– И все же человечество напугано событиями на «Фукусиме». Скажется ли это на перспективах развития атомной энергетики?
– Кроме атомной энергетики, в мире нет других реальных источников электроэнергии. Много разговоров об альтернативном топливе на основе переработки растительности, например микроводорослей генетически измененных, или использовании энергии солнца. Но есть только опытные установки, которые не могут обеспечить потребность  большинства стран, в том числе и Японии, в энергетике. Запасы углеродного топлива не безграничны. Следующим наиболее крупным источником электроэнергии, по моему глубокому убеждению, будут безопасно работающие АЭС.  
– Как развивается у нас атомная энергетика?
– У нас осуществляется амбициозная программа увеличения доли энергии, производимой АЭС, с нынешних 15% до 30% к 2030 году. Реакторы, которые мы строим, надежны. Они безопаснее в десятки, сотни раз, чем было на Чернобыльской АЭС. Это современные техногенные устройства. Их безопасность – главное для ученых и конструкторов. Дважды, трижды все перестраховывается, как при космических полетах. Вот «Фукусима». Казалось бы, мелочь – непрерывное снабжение необходимым количеством воды. Это давно решенная проблема. Но стечение обстоятельств привело к тому, что надежное ядерное устройство из-за недостатка воды стало разрушаться. Поэтому мы говорим, что необходимо иметь запасной вариант.  
– АЭС «Фукусима» превратится в саркофаг, как Чернобыльская АЭС?
– Это все еще предстоит решить. К саркофагу есть претензии, у нас он недостаточно герметичен. АЭС «Фукусима» может стать монолитом. Но это пока предположения. Повторяю: поступающая из Японии информация крайне скудна. Даже японский премьер пожаловался на то, что о взрывах гремучего газа на АЭС узнал не от своих экспертов, которые должны его информировать в первую очередь, а  из печати и телевидения. Это тоже особенность Японии…
– Недостаток информации настораживает и порождает всякие домыслы…
– Сейчас там работают эксперты МАГАТЭ, они в курсе, дают рекомендации. Все полученные технические данные будут внимательно анализироваться.
– Спасибо, Борис Фёдорович.



Для РФ цена строительства АЭС и тарифы – опаснее «Фукусимы»

Доктор технических наук, профессор, бывший замминистра атомной энергетики, гендиректор издательства «Гэотар-Медиа» Булат Искандерович Нигматулин считает, что, несмотря на драматические обстоятельства, ситуация на японской  АЭС развивается по благоприятному сценарию.
Главное, считает ученый, что не произошло расплавления оболочки защитного покрытия реакторов, не нарушена их герметичность, не происходит утечки радиоактивной массы. «Японцы действуют правильно, сбрасывая воду. Образуемый пар будет охлаждать разогретые реакторы», – прогнозирует Б.Нигматулин.  
Он призывает российскую общественность не нагнетать страхи: «Фукусима – не Чернобыль».
Воды Тихого океана, наш Дальневосточный регион не подвергаются опасности радиационного заражения, утверждает Б.Нигматулин. Он сожалеет, что Япония недостаточно информирует о ситуации на АЭС, а это не позволяет более глубоко и аргументированно анализировать обстановку. Но ученый надеется, что поток информации, по крайней мере для специалистов, скоро расширится, так как в составе экспертов МАГАТЭ приступили к работе и наши атомщики. Они оценивают положение на «Фукусиме» и консультируют японских коллег.  
Б.Нигматулин уверен, что на японской АЭС будет все в порядке. Ни для России, ни для других стран она не отзовется тяжелыми последствиями.
Залогом безопасной работы любой АЭС и успеха отрасли в целом Булат Искандерович считает профессионализм. Сейчас в РФ, по его наблюдениям, руководящие должности занимают не специалисты, а менеджеры. Они не знают, как работают АЭС, что важно, а что второстепенно.
Нигматулин не против менеджеров, но они могут быть всего лишь советниками у профессионалов, в управлении которых должна находиться атомная энергетика. Он критически оценивает планы «Ростатома», возглавляемого корабелом С.В.Кириенко.      
Нигматулин подчеркивает: «Сейчас Сергей Владиленович настаивает на интенсивном строительстве АЭС в России. Но зачем нам столько электроэнергии в условиях проводимой деиндустриализации? Куда важнее для страны развивать малый бизнес, сельское хозяйство. Но эти сферы российской экономики не могут подняться, потому что их косят огромные тарифы на электроэнергию и на энергоресурсы. Это – самое губительное цунами для РФ и для нас значительно опаснее «Фукусимы»».
Зная изнутри энергетическую отрасль в целом, в частности атомную энергетику, Б.Нигматулин обращает внимание на то, что «в нынешних условиях, при тех колоссальных финансовых затратах, которые выставляют менеджеры, руководящие отраслью, наши АЭС заведомо неконкурентоспособны. Тарифы на электроэнергию, которые растут и уже достигли немыслимой величины, делают всю экономику, все сферы производства убыточными». Неоправданно огромные затраты, с точки зрения Нигматулина, закладываются на строительство второй очереди Воронежской АЭС, Ленинградской АЭС, блоков на Ростовской, Калининской АЭС… «На один энергоблок – 2 млрд долларов… Это непостижимо! – восклицает Нигматулин. – Такие цены разоряют страну, лишают конкурентоспособности любую нашу отрасль, производство, всю российскую экономику».
Нигматулин вспоминает, как полемизировал с Кириенко, когда тот в команде с Б.Немцовым наживал себе начальный политический капитал тем, что требовал закрыть все АЭС и никогда их больше не строить. Такие лозунги были в то время в большом ходу во всем мире. Будущие универсальные менеджеры развернули кампанию против строительства АЭС в Горьком, сейчас – Нижний Новгород... На этой волне они и поднялись. В настоящее время мнение Кириенко, главы госкорпорации «Росатом», круто изменилось. На каждом шагу он твердит, что нужно строить атомные станции. Но по фантастически завышенной цене, подчеркивает Нигматулин. Потом дорогостоящие АЭС будут вырабатывать такую же фантастически дорогостоящую электроэнергию. За нее не смогут расплатиться ни пенсионеры, ни производственники, ни крестьяне.
«Такие дорогие АЭС нам не нужны, – заявляет ученый. – Они губительны для страны. Как и дилетанты-менеджеры, которые не имеют профессиональных знаний, но очень хорошо наращивают цены. Что ими движет, остается только догадываться».