Однажды эта подлодка принимала  участие в тренировочных погружениях на Балтийском море. К вечеру все, за  исключением разве что капитана, совершенно ошалели от беспрерывных  скачков вниз-вверх и в полной мере осознали, что ощущает дельфин после  выполнения аналогичных упражнений. К ночи лодка всплыла на поверхность.  Кречмер, который устал не меньше других и страстно желал спокойно  выкурить сигару и хотя бы немного расслабиться, присоединился к  капитану, находившемуся на мостике. Сделав первую глубокую затяжку, он  задумчиво взглянул на капитана и пришел к выводу, что в самое ближайшее  время погружений не ожидается. Какое-то время они пробудут на  поверхности. Но, заметив появившуюся на физиономии капитана загадочную  усмешку, он тут же сделал вывод, что неприятные сюрпризы все-таки не  исключены. Подозревая, что вот-вот последует команда «Срочное  погружение!» и он даже не успеет докурить сигару, Кречмер решил отвлечь  внимание капитана и напомнил о дефектной заглушке в стволе орудия, из-за  чего внутрь постоянно просачивается вода. Он вызвался устранить  неисправность и, расценив кивок капитана как согласие, отправился на  носовую палубу, так и не выпустив изо рта сигару.

Ему  потребовалось время, чтобы с глубокомысленным видом осмотреть заглушку  со всех сторон. При этом он отлично знал, что до прихода в порт ничего с  этой подтекающей штуковиной поделать нельзя. Он как раз вернул все на  место, когда неожиданно услышал пугающе знакомые звуки. Из продуваемых  балластных танков с громким шипением вырывался воздух, заработали  машины. Лодка погружалась! Кречмер рванулся к рубке, но обнаружил только  задраенный люк. Он изо всех сил затопал по нему, надеясь, что внизу  кто-нибудь услышит, но тщетно. Палуба медленно уходила из-под ног. Он  сделал попытку забраться на перископ, но тот был хорошо смазан, а  намокшая и сразу ставшая очень тяжелой верхняя одежда неудержимо тянула  вниз. Ему пришло в голову, что если он просто будет держаться за  перископ, то давление воды поднимет его наверх, тогда он сможет  заглянуть в «глаз» перископа и его непременно заметит вахтенный офицер.  Задумка не удалась. Кречмер уже погрузился на глубину 35 футов;  окружавшая со всех сторон зеленая толща воды весьма недружелюбно сжимала  его в своих объятиях, да и сдерживать дыхание уже не было никакой  возможности. Поэтому Кречмер разжал руки и позволил воде вытолкнуть его  на поверхность. Слегка отдышавшись, он с ужасом понял, что плыть в  тяжелой верхней одежде не сможет. Тогда он решил постараться как можно  дольше продержаться на поверхности. Последнее, что он увидел до  наступления темноты, — это медленно плывущую по темной воде свою  форменную фуражку, а рядом с ней — размокшую сигару.

«U-35»  всплыла совсем рядом, главный старшина бросил пловцу спасательный буй. У  него еще хватило сил вцепиться в него. Но самостоятельно забраться на  борт он уже не смог. Его втянули на палубу и почти внесли в рубку.

Кречмер  валился с ног от усталости, к тому же весь дрожал от холода. Он не смог  найти достойных слов для капитана, поэтому сделал рукой жест, отдаленно  напоминающий салют, и тихо пробормотал:

— Лейтенант Кречмер докладывает о возвращении на борт.

Потрясенный, капитан автоматически ответил на приветствие:

— Спасибо, лейтенант."