Stern, Германия

Летом 1943 года Верховное главнокомандование в Берлине считало положение серьезным, но не безнадежным. Несмотря на поражение в Северной Африке еще ни один солдат союзников не вступил на землю европейского континента. Катастрофа под Сталинградом в январе 1943 года вызвала шок, но русским не удалось использовать разгром шестой немецкой армии для закрепления своего успеха на всем пространстве. Они, правда, попытались отрезать весь немецкий участок фронта вплоть до Кавказа. Но стратег Эрих Манштейн (Erich Manstein) разбил советские соединения в ходе контрнаступления во втором сражении за Харьков.

Войск, которыми немцы оперировали на Волге, больше не было. Как рассказывают американцы, бывшие в то время в Москве, Кремль также находился в шоке. Обе стороны решили сделать перерыв. Немцы возлагали надежды на весну, когда закончится русская зима и их танки вновь будут иметь твердую почву под гусеницами.

С помощью наступления на ограниченном пространстве они вновь хотели перехватить инициативу на восточном фронте. Больших стратегических целей так называемая операция «Цитадель» перед собой не ставила. Предполагалось ударить с флангов по выступу в районе Орла и Курска, выдававшемуся в глубину фронта к западу. В случае успеха немцы выпрямили бы линию фронта. А главной целью операции был разгром советских войск на этом отрезке.

Огромные силы на ограниченном пространстве

Для наступления немцы на сравнительно небольшом участке фронта стянули невероятные силы. На исходных позициях находились лучшие подразделения Берлина, начиная с танковой дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и кончая смертоносными пикирующими бомбардировщиками под командованием Ганса-Ульриха Руделя (Hans-Ulrich Rudel). Приказ Гитлера об операции гласил: «Каждый командир, каждый солдат обязан осознавать значение этого наступления. Победа под Курском должна стать сигналом для всего мира».

В дополнение к этому немецкая военная промышленность поставила огромное число новых образцов вооружений, которые или вообще еще не использовались на фронте, а если и использовались, то не в таких масштабах. Немецкий многоствольный миномет залпового огня, так называемый «небельверфер», применялся в противовес русским «Катюшам». Тяжелый танк «Тигр» с ужасающей пушкой калибра 8,8 см был поставлен на фронт в увеличенных количествах. Кроме того, поступила и новая версия тяжелой самоходно-артиллерийской установки «Фердинанд» с длинной пушкой калибра 8,8 см.

Боевое крещение прошел тут и немецкий танк Pz-V под названием «Пантера». Он считается самым удачным немецким танком Второй мировой войны. Он вобрал в себя многие элементы революционного советского танка Т-34, улучшил их и соединил с элементами, в которых немецкие танки занимали лидирующие позиции. Ко всему этому добавлялись и бесчисленные менее известные новинки, например, телеуправляемый самоходный мини-танк «Голиаф». В этот период войны немцы еще не испытывали недостатка в боеприпасах и горючем, который впоследствии приводил к параличу крупные военные операции.

Советские контрмеры под Курском

Еще год назад никто на свете не смог бы противостоять этой мощи. И тем не менее, наступление окончилось сокрушительным поражением, потому что и Советы стали сильнее, чем были летом 1942 года. Американский историк Деннис Шоуолтер (Dennis Showalter «Armor and Blood: The Battle of Kursk: The Turning Point of World War II») написал: «Сражение под Курском стало поворотным моментом на восточном фронте, точкой невозврата». Сталин к тому времени также многому научился. Хотя «железный вождь» и дальше держал все нити в своих руках, но лично больше не вмешивался в оперативное планирование.

Подготовка немцев к наступлению не осталась незамеченной русскими. Выступ линии фронта вблизи Курска и Орла был очевидной целью немецкого удара. Концентрацию немецких войск нельзя было не обнаружить. Благодаря данным разведки, верховное командование русских имело детальную информацию о немецких соединениях и планируемых направлениях ударов. Реакция русских сначала не была необычной: Москва последовательно делала ставку на истощение и изматывание немецких войск. После харьковского шока командование совершенно справедливо не было уверено в способности своих танковых частей противостоять немецким войскам в ходе гигантского маневренного боя.

Мастера обороны

Вместо этого Красная Армия создала глубоко эшелонированную систему оборонительных укреплений. Времени для этого у нее было достаточно, потому что немцам пришлось долго ждать своего «чудо-оружия». Впоследствии стало ясно, что если бы немецкое наступление началось сразу в мае, то оно было бы более успешным. Противник воспользовался передышкой разумнее. Дзоты, окопы, противотанковые рвы, минные поля, скрытые артиллерийские позиции протянулись далеко вглубь русской территории. И в отличие от немцев Советам удалось провести свои приготовления скрытно. Для этой цели дорожные и строительные работы проводились под маскировочными сетками. Кроме того, оборонительные позиции были устроены намного рациональнее, чем когда-либо до сих пор.

Они уже не были повторами позиций Первой мировой войны, а были устроены так, чтобы остановить наступающие танковые части. Например: сильно укрепленные участки, такие как минные поля, должны были подвигнуть наступающих немцев к прорыву на менее укрепленных участках. После удачного прорыва они оказывались в огненной ловушке, потому что противник открывал по ним огонь с флангов из скрытых оборонительных позиций.

Кроме того, советские танки не должны были использоваться на фронте в качестве мобильных средств. Впервые в этой войне их закопали по корпус на боевых позициях — якобы это была инновация Никиты Хрущева.

Важную роль сыграла и авиация. До этого времени красные пилоты играли в войне второстепенную роль. Теперь же, несмотря на неудачи в начале битвы в районе Курска и Орла, они смогли решительно включиться в сражение. Их успеху способствовало то, что Советы в тот момент располагали самым лучшим истребителем-штурмовиком своего времени. Вопреки советскому менталитету экипаж штурмовика «Илюшин ИЛ-2» был защищен лучше, чем в каком-либо ином самолете — он помещался в своеобразную ванну из бронированной стали.

Благодаря этому, немцы прозвали штурмовик «бетонным самолетом» — он мог выдержать прямое попадание снаряда, выпущенного из 20-миллиметровой пушки. Кстати, на части этих самолетов под крыльями были установлены две 37-миллиметровые автоматические пушки. На «Юнкерсах Ю-87» той же конфигурации успешно воевал и немец Ганс-Ульрих Рудель.

Прорыв к Курску был невозможен

Уже в первые часы наступления стало очевидным, что продвигаться вперед можно, лишь преодолевая жесточайшее сопротивление. Помимо умело выстроенной обороны, сказывалась и готовность русского командования мириться с колоссальными потерями. Советские солдаты были готовы продолжать сражаться даже в ситуациях, когда у них не было никаких шансов остаться в живых.

Когда 5 июля 1943 года немецкие танковые части двинулись вперед на южном фланге, навстречу их передовым отрядам было брошено более тысячи бойцов с минами, ручными гранатами и противотанковыми ружьями. У этих солдат не было шансов на победу.

О них должны были «споткнуться» немецкие войска уже в первый момент сражения. Защитники рубежей показали немецким солдатам, что ничего даром не отдадут. Но время безоглядного героизма прошло. Даже Советы стали посылать своих солдат в бой мелкими группами, так как поняли, что наступать плотными тройными рядами бессмысленно.

Известный военный историк Дэвид Гланц (David Glantz) написал в 1986 году во время работы в Институте исследования сражений (Combat Studies Institute): «Победа Советов на восточном фронте была в первую очередь следствием советских оборонных мероприятий. Только успешная оборона могла подготовить путь для победы в результате наступления. Помимо этого, успешная оборона на стратегическом и оперативном уровне стала результатом того, что Советам удавалось останавливать немецкие наступления на тактическом уровне» («Soviet Defensive Tactics at Kursk, July 1943»). По его мнению, именно в этой сфере у Советов вначале были большие проблемы. Немецкий телесериал «Наши матери, наши отцы» воспроизводит некоторые сцены тяжелых боев на Курской дуге.

Быстро стало ясно, что наступлению не суждено увенчаться успехом. Особенно обидным для немцев было то, что именно их новые танки оказались несостоятельными. Самоходное орудие «Фердинанд» было конструктивно непригодно. Этот колосс имел легкоуязвимую боковую броню и не мог сопротивляться пехоте. Танк «Пантера» хотя впоследствии и стал самой любимой машиной немецких танкистов, но летом 1943 года (в немецком тексте ошибка — указан 1942-й год — прим. переводчика.) он страдал от детских болезней и поломок в большей степени, чем Т-34.

Немецкие войска на северном фланге не смогли пробить оборону русских. После 9 июля наступательные действия на севере пришлось прекратить. Продвижение на юге хотя и с трудом, но продвигалось, однако закрепиться войскам на отвоеванных рубежах не удавалось. А без северного фланга было немыслимо отрезать советский выступ. Вместо этого возник план более мелкого «надреза серпом» на южном участке фронта.

Самая большая танковая битва в истории

12 июля немецкий танковый авангард достиг последней линии стационарных оборонительных рубежей русских. В этот момент советское командование пустило в ходе мобильные резервы против потрепанных в боях немцев. Немецкие танки столкнулись у деревни Прохоровка с танками Т-34 5-ой гвардейской танковой армии. В этот день там произошло самое большое танковое сражение Второй мировой войны и истории в целом. Позднее вокруг битвы у Прохоровки возникла масса выдумок и мифов. Большинство из этих историй просто не соответствуют действительности. Однако бесспорно то, что Адольф Гитлер после этой битвы остановил наступление. Василий Чуйков, маршал Советского Союза, так охарактеризовал битву под Курском в своей книге «Путь на Берлин»: «Битва под Курском, переправа через Днепр и освобождение Киева стали катастрофами для гитлеровцев». Год спустя Советы провели так называемую «глубокую операцию» против немцев. В ней они одержали победу, операция «Багратион» разгромила немецкую группу войск Центр почти полностью.

Боями под Прохоровкой закончилась провалом последняя крупная наступательная операция германского вермахта в России. После этого немцы на востоке только отступали, на большее чем на спорадические контрудары они уже способны не были. Генерал-инспектор бронетанковых войск Хайнц Гудериан (Heinz Guderian) написал позднее в своих мемуарах: «Вследствие неудачи операции «Цитадель» мы потерпели решающее поражение. С таким трудом укомплектованные танковые части стали из-за больших потерь в живой силе и технике на долгое время небоеспособными… С этого времени на восточном фронте уже не было передышек. Инициатива полностью и окончательно перешла к противнику».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Мечта любого настоящего историка нашей страны — это когда освещение исторических событий будет базироваться на фактах, а не на политических симпатиях тех, кто поставлен эту историю освещать для широкой аудитории. Сложно передать приличными словами, когда в СМИ тупо повторяют настолько невероятные версии событий в изложении советских идеологов, что трудно понятно, как в сие кто-то может верить.

На этом лирическое вступление можно считать законченным и переходим к сути.

Хоть СССР давно канул в Лету, но история Великой Отечественной у нас до сих пор состоит из советских мифов.

В частности, про танковое сражение у Прохоровки.

Меня, как надеюсь и многих, совершено не интересуют политические дрязги вокруг этого события, интересно знать, что и как там было. Забегая вперёд, сразу скажу, что всё даже гораздо лучше, чем кому-то могло бы показаться. Но обо всём по порядку.

Советскую версию, надеюсь, помнят все, но ещё раз кратко:

Теперь давайте посмотрим, что было 12-го июля. Непосредственно то, что можно считать полем боя у Прохоровки, это примерно 6 км в поперечнике между рекой Псёл и железной дорогой. Все, кто ездил поездом на юг мимо этого поля проезжали.

Всё, что находится за рекой и железнодорожной насыпью к бою под Прохоровкой уже не относится, хотя для полноты информации мы и бои там упомянем.

12-го июля западнее Прохоровки находилась дивизия «Лейб-штандарт СС Адольф Гитлер». В её составе 11-го июля было 67 танков, из них 4 Pz.Kpfw.II, 5 Pz.Kpfw.III, 47 Pz. Kpfw.IV, 4 Pz.Kpfw.VI и 7 командирских машин. Так же 10 штурмовых орудий и 20 самоходных противотанковых установок ‘Marder’. Важно упомянуть о том, что в дивизии было более трёхсот единиц противотанковой, полевой и реактивной артиллерии, которая сыграла не меньшую роль, чем бронетехника.

Наступление в направлении совхоз «Октябрьский», на село Андреевку вели 18-й и 29-й танковые корпуса и 9-я гвардейская воздушно-десантная дивизии 5-й гвардейской танковой армии и 42-я гвардейская стрелковая дивизия 5-й гвардейской армии.

На 10-е июля в 29-м корпусе имелось 130 Т-34, 85 Т-70, 1 КВ, 1 38-Т (трофейный танк чешского производства), 12 СУ-122 и 9 СУ-76. Всего 258 танков и САУ, из которых 14 машин ещё находилось в пути, но к началу наступления они успели подтянуться.

На 10-е июля в 18-м корпусе имелось 54 Т-34, 56 Т-70 и 21 МК-4. Последние — это английские тяжелые танки «Черчилль» поставлявшиеся по Ленд-лизу. Всего в корпусе был в наличии 131 танк, остальные находились в пути или в ремонте, и, судя по документам, так и не приняли участие в бою.

Всего в бою с нашей стороны могло принять участие 389 танков и САУ, из которых только 21 тяжелый танк. Если учесть, что у немцев было 87 единиц бронетехники, то всего в «самом крупном танковом сражении» приняло участие 426 танков и САУ.

Кстати, сам характер боя действительно был похож на тот, что нам показали в киноэпопее «Освобождение». В полном смысле назвать это встречным танковым боем неправильно, немцы заняли оборону, и сначала в ход пустили артиллерию, но позже танки действительно перемешались и бой принял маневренный характер. О чем и пишут немногие в нём выжившие. «Тигров», как легко догадаться было меньше, чем в кино, а «Пантер» и «Фердинандов» не было совсем. Немцы потеряли один «Тигр» за 12-е июля, и его подбили танкисты 36-го отдельного гвардейского тяжёлого танкового полка. Вообще-то они записали в подбитые два «Тигра», но немцы подтверждают один. 36-й полк был вооружен танками МК-4, то есть английскими «Черчиллями», и это были единственные наши тяжелые танки под Прохоровкой. Как ни странно, но их 57-мм пушки были мощнее наших, и они оказались гораздо эффективнее против немецких танков.

В ходе боя 12-13-го июля немецкие потери составили около 20 танков, но при этом не менее 10 машин к тому времени было отремонтировано. Советские потери за 12-е июля, составили 256 танков и САУ, из которых 152 безвозвратно. Советское наступление на этом участке закончилось неудачно.

Это то, что касается боя непосредственно у Прохоровки.

За рекой Псёл вела наступление дивизия СС «Мёртвая голова». На 11-е июля в её составе имела 101 танк: 54 Pz.Kpfw.III, 26 Pz. Kpfw.IV (в т.ч. 4 с короткой пушкй), 10 Pz.Kpfw.VI и 7 командирских машин. Так же 21 штурмовое орудие и 11 самоходных противотанковых установок ‘Marder’.

С советской стороны действовали 42-я 52-я, 95-я и 97-я гвардейские стрелковые дивизии 5-й гвардейской армии. Что касается танков, то позади 5-й армии находился 31-й танковый корпус 1-й танковой армии (34 танка Т-34 и 20 Т-70), но он в боях 12-го июля не участвовал.

Упоминается, про действия против дивизии «Мёртвая голова» 5-го гвардейского механизированного корпуса 5-й танковой армии, но документами на 12-е июля это не подтверждается.

Южнее, за железной дорогой с немецкой стороны находилась дивизия СС «Райх». В её составе на 11-е июля 68 танков: 34 Pz.Kpfw.III, 18 Pz. Kpfw.IV, 1 Pz.Kpfw.VI, 8 Pz.Kpfw.747® (трофейные Т-34) и 7 командирских машин. Так же 27 штурмовых орудий и 12 самоходных противотанковых установок ‘Marder’.

Против неё действовал потрёпанный в предыдущих боях 2-й танковый и свежий 2-й гвардейский танковый корпуса.

В составе 2-го танкового корпуса 35 Т-34, 46 Т-70 и 4 МК-4. В составе 2-го гвардейского танкового корпуса 84 Т-34, 52 Т-70 и 3 МК-4. Но поскольку одна бригада в сражении не принимала участие, то всего получается 190 танков: 93 Т-34, 90 Т-70 и 7 МК-4.

Наступлении 12-го июля вёл только 2-й гвардейский корпус, но оно было отбито. После чего дивизия «Райх» и сама перешла в наступление и к вечеру продвинулась на 2 км. Советские войска за день потеряли 83 танка.

Если кто-то из вас, прочитав вышенаписанное увидел всё в чёрном цвете, то он в корне неправ. И даже самых рьяных защитников советской версии я могу порадовать.

Давайте просто посмотрим совсем под другим углом. Если мы возьмём некого абсолютно объективного историка, снабдим его всей информацией и попросим написать подробную историю Курской битвы, но с одной оговоркой: он не должен знать ничего о советском изложении. Так вот я готов спорить на что угодно, что в его истории никакого сражения под Прохоровкой не будет.

Боевые действия в районе Прохоровки, реки Псёл шли с 7-го по 16-е июля. Бой 12-го июля — это лишь один небольшой эпизод из общего сражения. Пусть он неудачный, но в тот же день войска 1-й танковой и 6-й гвардейской армии введя в бой 219 танков и САУ против 190 немецких: 121 танк (в т.ч. 12 «Тигров» и 33 «Пантеры»), 12 штурмовых орудий и 17 самоходок ‘Marder’ дивизии «Великая Германия» и 40 танков 3-й танковой дивизии, отбросили немцев на 4 км на участке фронта около 12 км. Ещё на 2 км «подвинули» 11-ю танковую дивизию (54 танка и 11 штурмовых орудий). Немцы потеряли 56 танков и штурмовых орудий, наши потери 37 танков и САУ.

Так что день был не самый плохой.

И если всё-таки слушать историков, то картина будет отнюдь не мрачной, зато и критиковать никто не сможет, поскольку против реальных фактов даже на танке не попрёшь.