Регистрация Вход · Почистить куки
Страницы: 1
RSS
Cербский аристократ на службе России, 186 лет событиям на Дворцовой площади
Милорадович Михаил Андреевич - военный деятель. Происходил из Герцеговинского рода, при Петре I переселившегося в Россию.
  Участвовал в Итальянском и Швейцарском походах А.В.Суворова, проявив настойчивость и храбрость. От Суворова Милорадович перенял предприимчивость, удаль, умение заслужить любовь солдат. В 1805-ом командовал бригадой и неоднократно отличился в сражениях с французами. Во время русско-турецкой войны 1806-1812 гг. проявил себя как деятельный, честный и храбрый командир. В 1806-м Милорадович освободил Бухарест; у крепости Обилешти с 7 тыс. солдат пошел против 12 тыс. турецкого авангарда и в штыковом бою заставил противника отступить, заслужив за это алмазную шпагу с надписью "За храбрость и спасение Бухареста".
  В 1809 г. Милорадович стал генералом от инфантерии. В Отечественную войну 1812 г. занимался формированием резервных войск, с которыми присоединился к основным силам русской армии. В Бородинском сражении командовал правым крылом 1-й армии. Был назначен М.И.Кутузовым начальником аръергарда и обеспечивал отход русской армии в Тарутино. При наступлении М.И.Кутузова командовал авангардом, став одним из любимейших командиров, кумиром солдат и народным героем.
  После  Лейпцигской "битвы народов", в которой Михаилу Андреевичу было доверено командовать русской гвардией, Александр I произвел его в графское достоинство. Девизом своего герба Милорадович избрал " Прямота меня поддерживает". Кроме того, царь разрешил ему носить солдатскую Георгиевскую награду - серебряный крест на Георгиевской ленте, сказав: "Носи его, ты - друг солдат".
  После возвращения в Россию граф Милорадович возглавлял цвет армии - гвардию, а в 1818 г. был назначен на пост генерал-губернатора Петербурга.
  14 декабря 1825 г. на Дворцовой площади Милорадович, желая избежать кровопролития, приподнявшись на стременрх и достав золотой клинок, обратился к солдатам: "Скажите, кто из вас был со мной под Кульмом, Лютценом, Бауценом?". Тихо стало на площади. В рядах восставших наметилось замешательство, и тут прозвучал роковой выстрел отставного поручика Каховского: смертельно раненый генерал опрокинулся с лошади в снег.
  Когда врач извлек пулю, Милорадович сказал: "О, слава Богу, эта пуля не солдатская".
Доклад военного министра Татищева о событиях на Сенатской площади 14 декабря 1825г.

По высочайшему государя императора повелению имею честь препроводить при сем к Вашему сиятельству для объявления по вверенным Вам войскам подробное описание происшествия, случившегося в здешней столице 14 числа сего месяца.

Военный министр Татищев.

Декабря 14-го поутру государь император извещен был начальником штаба Гвардейского корпуса, что несколько рот лейб-гвардии Московского полка отказались от должной его величеству присяги и, завлеченные буйством своих капитанов, овладевши знаменами, принесенными к полку для присяги, изранили своего бригадного командира генерал-майора Шеншина и полкового командира генерал-майора Фредерикса, что толпа сия в величайшем неистовстве взяла направление к Исаакиевской площади, увлекая силою встречающихся офицеров, но другая часть полка осталась покорная и в порядке. Государь император, дав повеление генерал-майору Нейдгарту велеть лейб-гвардии Семеновскому полку немедленно идти унять бунтующих, а Конной гвардии — быть готовой по востребованию, сам изволил сойти на дворцовую главную гауптвахту, где караул был от лейб-гвардии Финляндского полка, и приказал им зарядить ружья и занять главные ворота дворца. Между тем доходили до государя императора сведения, что роты бунтовавшие были 5-я и 6-я Московского полка, что они уже вошли на площадь против Сената и что при них находится толпа разных людей в самом буйственном виде. Государь император изволил приказать тогда же первому баталиону лейб-гвардии Преображенского полка немедленно прийти к его величеству на Дворцовую площадь, что им и исполнено в неимоверной скорости,— тогда же прибыл к государю императору военный генерал-губернатор Милорадович с известием, что толпа произносит крик и восклицания «ура, Константин!» и что он полагает, что cue иное не может быть как предлог к самым пагубным намерениям, для которых нужно без отлагательства взять строжайшие меры. Тогда послано от его величеству повеление прибыть 3-м ротам лейб-гвардии Павловском полка, свободным от караула, и лейб-гвардии Саперному баталиону, которому занять Зимний дворец, а третьему баталиону лейб-гвардии Преображенского полка и Кавалергардскому полку прибыть немедленно к его величеству. Между тем сам государь император с первым баталионом Преображенского полка пошел навстречу бунтующим, дабы предупредить всякое покушение на дворец, в коем изволили находиться их императорские величества государыни императрицы и прочие члены императорской фамилии, прибыв против дома княгини Лобановой, государь император услышал выстрелы, и тогда же донесено его императорскому величеству, что военный генерал-губернатор граф Милорадович ранен смертельно бунтовщиками; в то же время прибыл к государю императору Конно-гвардейский полк и вслед за ним три роты лейб-гвардии Павловского полка, вскоре потом его высочество Михаил Павлович привел баталион лейб-гвардии Московского полка, который с большим усердием просил позволения смыть кровиею) бунтующих срам и бесчестье мундиру своему нанесенное, но государь император, не желая проливать крови, предпочел меры кротости и увещения, но ни уважения его величества, ни присутствие митрополита, ни угрозы не могли склонить их к сдаче. Напротив того буйство приметно возрастало, и к шайке прибыли разные толпы лейб-гвардии Гренадерского полка солдат с тремя офицерами и знаменем оного и тогда же начали стрелять из среды шайки. По сему решено было его величеством прибегнуть к мерам строгости, тем необходимейшим, что чернь, подкупаемая деньгами и подносимым вином, начинала приставать к бунтующим, а потому приняты государем императором следующие меры. Приказав лейб-гвардии Преображенскому полку занять площадь спиною к Адмиралтейству, лейб-гвардии Семеновскому улицу, ведущую к манежу Конно-гвардейского полка, улицу и переулок, ведущий от Галерной к провиантским магазинам, лейб-гвардии Измайловскому и Егерскому полкам стать в резерве, Финляндскому одному баталиону занять Исаакиевский мост, велел и артиллерии 1-й артиллерийской бригады быть готовой к действию; Павловского же полка три роты заняли Галерную улицу. Прежде однако ж, нежели приступить к последним мерам строгости, государь император изволил повелеть лейб-гвардии Конному и Кавалергардскому полкам сделать покушение устрашить бунтовщиков атакою, весьма трудною, впрочем, по тесному месту и выгодному расположению мятежной шайки, усиленной уже большею частию баталиона Гвардейского экипажа; но и сия мера не имела желаемого успеха, мятежники стояли твердо и, пользуясь выгодою своего места, продолжали неистовство, тогда его величество решился с душевным прискорбием вывести против мятежной толпы четыре орудия, приказав зарядить картечью, послав в последний раз им сказать, чтоб они предались милости государя императора, но .получив решительный отказ, повелел начать стрельбу. По второму выстрелу шайка рассыпалась»
Sua cuique sunt vitia.
Восстание 14 декабря 1825 г. возникло неожиданно. Оно было связано со смертью Александра I, последовавшей 19 ноября 1825 г. в Таганроге. В связи с этим про царя говорили: «Всю жизнь прожил в дороге и умер в Таганроге». Существовала также версия о том, что Александр I якобы не умер, а симулировал болезнь и смерть; вместо него якобы похоронили другого человека, а сам он постригся в монастырь в Сибири. Но эта версия не заслуживает внимания. В связи со смертью Александра I создалось междуцарствие.
После смерти Александра I царем должен был быть второй сын Павла, Константин. Но он ранее отрекся от престола, и его отречение держалось в тайне. Подлинник манифеста хранился в Успенском соборе в Москве, а копии - в Государственном совете, синоде и сенате. На копии документа, хранившегося в Государственном совете, была сделана Александром I надпись: «Хранить в Государственном совете до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть прежде всякого другого действия в Государственном собрании». И хотя после смерти Александра I этот документ был вскрыт, однако присягу войска принесли Константину, а не Николаю.
Причиной этому было, во-первых, то, что армия и особенно гвардия не любили Николая I и Милорадович, генерал-губернатор Петербурга, заявил Николаю I, что в гвардии, поскольку манифест об отречении Константина от престола не был опубликован, будут считать, что Николай самовольно захватывает власть, и могут быть поэтому серьезные осложнения. Николай, безусловно, учел это обстоятельство и не настаивал на том, чтобы присяга сразу была принесена ему. Он понимал также, что позиция Константина, имевшего до 100 тыс. солдат в Польше, еще неясна. Поэтому он сам присягнул Константину. Между тем Константин, видимо, колебался и не сразу отказался вторично от престола, а тянул дело. Создалось неопределенное положение. 10 декабря 1825 г. стало известно, что Константин не претендует на престол. Николай решился назначить переприсягу на 14 декабря.
Декабристы решили использовать обстановку, и среди них шли напряженные совещания, на которых обсуждался и разрабатывался план восстания. В этот момент подготовки к восстанию Рылеев был в центре событий, а его квартира стала штабом декабристов. Трубецкой был избран в диктаторы. 12 декабря у Оболенского собрались офицеры-декабристы Кавалергардского, Измайловского. Московского, Финляндского и Конно-гвардейского полков. Когда при обсуждении вопроса об отказе присягнуть Николаю I и о необходимости начать восстание обнаружились среди отдельных участников совещания колебания, Рылеев положил предел таким настроениям, твердо заявив, что все собрались здесь затем, чтобы «обязаться честным словом быть на площади в день присяги с тем числом войск, которое каждый может привести».
13 декабря Рылееву и Оболенскому стало известно из слов одного из участников «Северного общества», Ростовцева, о том, что он написал Николаю письмо, предупреждающее о эаговоре против него, без указания фамилий участников. Ростовцев в письме Николаю писал: «Для собственной славы погодите царствовать. Противу вас должно таиться возмущение; оно вспыхнет при новой присяге». Он уговаривал Николая уступить престол Константину.
Потом все это в копии Ростовцев отдал декабристам. Рылеев и Оболенский прочли документы, свидетельствовавшие об акте предательства Ростовцева. Оболенский хотел убить Ростовцева, но Рылеев остановил его, сказав при этом: «Нет, Оболенский, Ростовцев не виноват, что различного с нами образа мыслей! Не спорю, что он изменил твоей доверенности, но какое право имел ты быть с ним излишне откровенным? Он действовал по долгу своей совести, жертвовал жизнью, идя к великому князю, вновь жертвует жизнью, придя к нам; ты должен обнять его, как благородного человека». Оболенский обнял и сказал: «Да, я его обнимаю и желал бы задушить в моих объятиях». Позднее и Рылеев также говорил, что Ростовцева надо было для примера убить за измену.
В разговоре относительно письма Ростовцева, на вопрос Рылеева к Бестужеву о том, что юн полагает нужным делать, последний ответил: «Не показывать этого письма никому и действовать, лучше быть взятыми на площади, нежели на постели. Пусть лучше узнают, за что мы погибаем, нежели будут удивляться, когда мы тайком исчезнем из общества и никто не будет знать, где мы и за что пропали». «Рылеев,- пишет Бестужев,- бросился мне на шею. Я уверен был, сказал он с сильным движением, что это будет твое мнение. Итак, с богом! Судьба наша решена! К сомнениям нашим, конечно, прибавятся все препятствия. Но мы начнем. Я уверен, что погибнем, но пример останется. Принесем собою жертву для будущей свободы отечества».
На заседаниях декабристов обсуждался план действий. Высказывались разные предложения. Трубецкой, например, предлагал, чтобы восставшие шли от полка к полку и когда соберется много войск, тогда идти всем на площадь. Штейнгель предлагал возвести на престол императрицу Елизавету, в расчете на то, что она позднее сама откажется от престола в пользу республики.
В итоге, говорит исследовавшая этот вопрос М. В. Нечкина в своей работе «Восстание 14 декабря 1825 года», был выработан следующий план: «Утром 14 декабря восставшие полки собираются на Сенатской площади, принуждают сенат издать манифест к русскому народу с объявлением низложения прежнего правительства и назначения временного правительства, гражданских свобод, освобождения крестьян от крепостной зависимости, созыва учредительного собрания и назначения временного правительства из определенных лиц. Тем же утром 14 декабря моряки-гвардейцы и измайловцы занимают Зимний дворец и арестовывают царскую семью. После этого Финляндский полк и гренадеры занимают Петропавловскую крепость. Царская фамилия находится под арестом в течение всего времени, пока соберется и будет заседать учредительное собрание, дающее России конституцию и определяющее судьбы царской фамилии. Во время работы учредительного собрания восставшие войска выводятся за город, чтобы охранять революционную столицу.
В случае же неудачи всего «предприятия» восставшие войска выходят из столицы и пробиваются к новгородским военным поселениям, в которых находят свою опору».
Рылеев от своего имени вел переговоры с Каховским о необходимости убить царя. Каховский сначала соглашался, но затем, после разговора с Бестужевым, выступавшим против этого, отказался это выполнить. Якубович по плану должен был возглавлять группу по взятии Зимнего и аресту царской фамилии, но не сделал этого. О привлечении народа говорил один Каховский, который утверждал, что тогда можно будет перевернуть весь Петербург. Но декабристы, будучи дворянами-революционерами, отклонили это. Предложение Якубовича о том, чтобы разбить кабак для воодушевления солдат, естественно, было оставлено без внимания.
Следственными органами был найден в черновике в бумагах Трубецкого проект манифеста. Трубецкой, видимо, составил этот документ по собственной инициативе, ибо, как известно, Рылеев поручил составление манифеста Штейнгелю. В манифесте, найденном у Трубецкого, говорилось о необходимости уничтожения существующего правительства и об установлении временного правительства, которое должно было обеспечить выборы в собрание народных представителей. Собрание народных представителей - «Великий собор» - должно будет решить вопрос о том, будет ли Россия республикой или конституционной монархией и примет конституцию. Оно должно также провести ряд преобразований местного и судебного аппарата.
Кандидатами во временное правительство декабристы намечали Сперанского, Мордвинова, Ермолова и некоторых других известных лиц. В манифесте декабристов говорилось о необходимости уничтожения крепостничества, немедленного установления свободы печати, вероисповедания, равенства всех сословий перед законом, создания единого общегражданского суда присяжных, сокращения недоимок, сокращения срока службы в армии до пятнадцати лет и т. д.
Манифест и состав временного правительства должны были быть опубликованы от имени сената, который принуждался к тому силой. Для переговоров с сенатом были выделены Рылеев и Пущин. Но сенат присягнул Николаю I в 7 часов утра 14 декабря.
Восстание развернулось 14 декабря 1825 г., оно продолжалось с 11 часов утра до 5 часов вечера. На Сенатскую площадь первым вышел к 11 часам утра Московский полк в количестве 800 человек, выведенный Александром и Михаилом Бестужевыми и Щепиным-Ростовским. Выходу полка предшествовала агитация среди солдат, в которой затрагивались вопросы о тяжести солдатской службы, о крепостничестве.
Восставших не выпускали из казарм. Генерал-майор Фредерике, командир полка, бригадный генерал Шеншин кричали на солдат и препятствовали их выходу. Тогда декабрист Щепин-Ростовский ударом сабли свалил Фредерикса с ног, а Шеншину нанес несколько ран. После этого 800 солдат Московского полка вышли на Сенатскую площадь. «Диктатор» Трубецкой на площадь не явился. Вышли на площадь декабристы: Рылеев, Оболенский, братья Бестужевы, Каховский, Якубович и другие. Рылеева ничто не могло остановить. Бестужев рассказывает следующее: «Когда они уходили, жена Рылеева выбежала к ним навстречу. Я хотел с ней поздороваться,- пишет Бестужев,- она схватила мою руку и, заливаясь слезами, могла выговорить: «Оставьте мне моего мужа, не уводите его, я знаю, что он идет на погибель...» Рылеев пытался успокоить ее. Вдруг она отчаянным голосом воскликнула: «Настенька, проси отца за себя и за меня!» Маленькая девочка выбежала, обняла колени отца, и мать, почти без чувств, упала к нему на грудь. Рылеев положил ее на диван, вырвался из ее и дочерних объятий и убежал. Здесь мы расстались». Но Рылееву на площади пришлось быть мало, ибо, когда выяснилось, что части декабристов плохо собираются, Рылеев старался принять меры к их выходу и ушел для организации этого.
Ввиду того, что никто не заменил Трубецкого, части восставших остались без руководства, они стояли в каре, ничего не предпринимая. Этой пассивностью стремился воспользоваться Николай I. Для уговоров восставших подъехал генерал-губернатор Петербурга, видный участник Отечественной войны 1812 г. Милорадович. Он был смертельно ранен Каховским. Уговаривали декабристов также митрополит Серафим, Стюллер, брат царя Михаил Павлович и другие, но все было напрасно. Декабристы стояли, ожидая. Они кричали: «Да здравствует Константин и конституция!» Существует версия, что под конституцией солдаты-декабристы якобы подразумевали жену Константина. Но это неверно. Солдат офицеры-декабристы выводили не просто по команде, а проведя среди них известную разъяснительную работу, вырывая их из-под влияния реакционных командиров. В агитации они затрагивали вопросы об уничтожении крепостничества, о сокращении срока военной службы. И осуществление этого они ясно связывали с конституцией.
Около часа дня Николай Бестужев и Арбузов привели гвардейский морской экипаж и затем позднее пришел батальон лейб-гренадеров под командой Панова и Сутгофта. Всего собралось до 3 тыс. человек. При этом Панов вначале оказался в тылу правительственных войск в Зимнем дворце. В сводке следственных органов о действиях Панова пишется так: «Поручик Панов с правым флангом своего отряда зашел во двор Зимнего дворца, но, увидев саперов, стоявших там в казарме, закричал: «Ребята, это не наши, налево кругом на Петровскую площадь. Ура!» И таким образом провел их в толпу мятежников. Панов не воспользовался тем, что был во дворце, и не захватил его. Его пропустили к декабристским войскам потому, что настроение правительственных частей было неустойчиво. Сам Николай I рассказывает в своем дневнике об этом так: «Не доехав еще до дома главного штаба, увидел в совершенном беспорядке со знаменами без офицеров л. г. полк, идущий толпой. Подъехав к ним, ничего не подозревая, я пошел остановить людей и выстроить, но на мое «стой» отвечали мне: «Мы за Константина»,- я указал им на Сенатскую площадь и сказал: когда так, то вот вам дорога, и вся сия толпа прошла мимо меня, сквозь все войска и присоединилась без препятствий к своим одинаково заблужденным товарищам».
Это свидетельствует об отсутствии активности у декабристов и ненадежности правительственных войск, ибо Николай I не рискнул даже задержать этот батальон.
Собравшиеся на Сенатской площади войска декабристов стояли в нерешительности, не зная, что предпринять, ибо они оказались лишенными руководства. Декабристы не установили контакта с рабочими, строившими Исаакиевский собор, с народом - толпой, «чернью», бывшей на площади и в саду, которая целиком была на стороне восставших и которая была готова к активной поддержке декабристов. А народу собралось в это время на площади до 30 тыс. человек.
Из дневника Николая I видно, что он понимал, что народ, находившийся на площади, мог присоединиться к декабристам. «Выехав на площадь, послал я,- пишет Николай I,- осмотреть, не будет ли возможности, окружив толпу, принудить к сдаче без кровопролития. В это время сделали по мне залп, пули просвистели через голову и, к счастью, никого из нас не ранили, рабочие Исаакиевского собора из-за заборов начали кидать в нас полениями».
О таком же и даже более решительном настроении масс говорит и М. А. Бестужев. Когда дело обострилось и приближалась кровавая развязка, «Кюхельбекер и Пущин,- пишет Бестужев,- уговаривали народ очистить площадь потому, что готовились стрелять в нас. Я присоединился к ним, но на мои убеждения был один ответ: «Умрем вместе с вами».
Очевидец событий актер И. П. Пустошкин рассказывал М. Бестужеву о настроении толпы следующее: «Народ как есть вплотную запрудил всю площадь и волновался, как бурное море... я видел царя, окруженного своим штабом и уговаривающего народ разойтись по домам, слышал, как беснующаяся толпа кричала ему в ответ: «Вишь, какой мяконький стал! Не пойдем! Умрем с ними вместе!» Я видел, как понеслась на вас кавалерия, как плавно склонились штыки, как опрокидывались кони со всадниками, наткнувшись на эту стальную щетину, и с каким диким остервенением толпа народа отразила второй натиск полениями дров». Декабристы не воспользовались возможной поддержкой масс, они изолировались от них и продолжали в нерешительности топтаться на месте. Не был захвачен Зимний дворец. Не было совершено и цареубийства, хотя Якубович дважды разговаривал с царем, отказался от своего замысла и Каховский. У декабристов не было руководителя. Трубецкой не появился на Сенатской площади, а Оболенский был избран новым диктатором лишь к концу дня. Все эти ошибки усугубили положение восставших и привели восстание к поражению. Ввиду неустойчивости правительственных войск Николай I не рисковал подавить восстание сразу. Он приступил к этому только тогда, когда обеспечил перевес в правительственных войсках и подтянул артиллерию, так как кавалерийские атаки не дали результатов и были отбиты.
Всего было сосредоточено на площади 10-12 тыс. правительственных войск. Когда была подтянута артиллерия, первый выстрел из пушки дал офицер, вырвав из рук солдата запальник, когда тот не хотел стрелять в своих, после чего декабристов стали расстреливать картечью из других орудий. Одни пали на месте, другие бросились бежать по льду Невы и тонули в полыньях, пробитых орудийным огнем. Декабрист Розен в своих воспоминаниях описывает эту сцену так: «Пушки двинулись вперед и дали другой залп картечью, одни по Галерной, другие поперек Невы. От вторичного, совершенно напрасного залпа картечью учетверилось число убитых, виновных и невиновных, солдат и народа - особенно по узкому дефиле или ущелью Галерной улицы. Три фаса Московского каре бросились с М. А. Бестужевым 3-м к набережной, картечь их провожала; на Неве он хотел построить людей по отделениям, но ядра, пущенные с угла Исаакиевского моста, подломили лед, и много потонуло людей; без этого обстоятельства, может быть, удалось бы Бестужеву занять Петропавловскую крепость...»
Восстание было подавлено, 80 человек было убито, многие утонули в Неве. Дворники всю ночь наводили «порядок», смывая кровь восставших.

Сварог Сварогов

Продолжим дальше документы и книги по истории цитировать? Интернет большой. ;)
Жаль картинок тех событий не очень много, правда. cry1
Изменено: Владимир Назаров - 27.12.2011 13:41:44
"Одинаковое, одинаковому рознь."
А вот региональное мнение.

Нужен ли Иркутску декабристский мемориал? (или ху из ху)

Уже, кажется, третье десятилетие в чахлом скверике напротив Крестовоздвиженской церкви, на стыке улиц Ленина, Тимирязева, Седова и 3 Июля торчит глыба из красного гранита. Редкие прохожие, при желании, могут прочесть выбитую на ней надпись, извещающую любопытных о том, что на этом месте когда-нибудь будет установлен памятник декабристам. Долгие годы про камень этот никто не вспоминал, но вот недавно о создании "декабристского мемориала" заговорили вновь. Ну что же, создание мемориальных комплексов - дело достойное, бережное отношение к собственной истории отличает культурную нацию от племён тропических дикарей. Вот только, прежде, чем устанавливать монументы кому бы то ни было, стоит со всем вниманием разобраться, КОМУ мы ставим памятник и ГДЕ, чтобы после не возникало ни у кого желания придти к памятнику с крепкой верёвкой и опрокинуть его с постамента - это мы уже проходили. Вот и с предполагаемым памятником декабристам всё очень даже не просто…

Для начала, что за место выбрано для установки памятника? К сожалению, почти никто из иркутян сегодня и не знает, что на месте невзрачного скверика в центре города в течении почти двух веков располагалось лютеранское (немецкое) кладбище. Обнесённое невысокой, но добротной кирпичной стеной, кладбище было богатым - ныне покойный иркутский краевед Г. В. Васильев в 80-е годы прошлого века вспоминал, что склепы здесь были из гранита и мрамора, многие могилы венчали фигуры ангелов. Среди прочих, здесь был погребён и Карл Фрауэндорф, первый иркутский генерал-губернатор…
До сих пор в Иркутске проживают потомки тех, чьи останки покоятся здесь - в городе существует официальная община российских немцев, несколько лет назад был возрождён лютеранский приход. Поэтому - я уверен - было бы не только неэтично, но даже кощунственно ставить какой - либо другой монумент на этом месте. Единственное решение, которое подсказывает здравый смысл - это установить здесь увенчанную крестом памятную стелу с именами погребённых на старом лютеранском кладбище людей - думаю, регистрационные кладбищенские книги и иные документы сохранились в областном архиве.

Теперь я предлагаю читателю спокойно и не предвзято обсудить, КОМУ собственно, предлагается поставить памятник. Кто же они такие - декабристы? Со школьной скамьи внушали нам, что вышедшие 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь дворяне - суть, первые российские революционеры и передовые люди своего времени, мечтавшие дать крестьянам свободу. Трудно не согласиться с первой частью утверждения - "первые российские революционеры". Действительно, первые российские… И что? Самый-самый первый в истории человечества революционер - ни кто иной, как мессир Сатана, между прочим… Относительно же второй части этого клише - "мечтали дать крестьянам свободу"... Вы согласитесь со мной, что есть некоторая разница между тем, чтобы "мечтать освободить крестьян" и тем, чтобы действительно освободить свою "крещёную собственность", верно? Вспомните теперь фамилию будущего декабриста, который не дожидаясь восстания, выдал своим крестьянам вольную. Не помните? Я тоже. А знаете, почему? Потому, что среди всех этих салонных якобинцев, "народных заступников и печальников" таковых просто НЕ БЫЛО. А ведь каждый из них мог сделать это совершенно законно - ещё за два с лишком десятка лет до бунта на Сенатской площади Император Александр I подписал "Указ о вольных хлебопашцах", надеясь, что дворянство российское внемлет голосу христианской любви и воспользуется возможностью освободить крепостных. Увы, дворянство российское, вместо этого, продолжало проигрывать "двуногую скотину" друг другу в картишки. И будущие декабристы не были исключением. Пётр Каховский (именно он 14 декабря смертельно ранил генерала Милорадовича, которого Николай, желая предотвратить кровопролитие, выслал к мятежникам в качестве парламентёра), буквально накануне восстания именно за карточным столом расстался со своими последними крепостными, окончательно превратившись в пролетария, которому "кроме своих цепей" терять нечего…

Дальше. Вы обратили внимание на то, о чём "мечтали" эти "передовые люди"? Правильно, дать крестьянам свободу. Заметим, свободу, а не землю. Внимательно изучая любой из конституционных проектов декабристов, наталкиваешься на одно и то же - земля остаётся в собственности помещика, а крестьянам предлагается формальная "свобода" и незавидная роль наёмных батраков. Плюс крошечный надел земли "под огород", который сами же декабристы презрительно прозвали "кошачьим" - в том смысле, что с этого клочка земли разве что кошку можно прокормить... Возникает резонный вопрос - а нужна ли была российским крестьянам такая свобода? Кто - то из будущих "героев Сенатской" попытался, было провести эту утопию в жизнь, объявив своим крестьянам, что намерен их освободить, но землю при этом оставить за собой. Естественно, крестьяне, ответившие своему господину: "Нет уж, барин, мы - ваши, а земля - наша!", были круглыми дураками и дремучими невеждами, раз отказались от привалившего им вдруг счастья... Ну, действительно, если подумать, на кой ляд крестьянину земля? Уже находясь в ссылке, декабрист Лунин, умудрившийся из Сибири установить самые тёплые отношения с английской разведкой, и за это заключённый в Акатуйский централ, попытался выкинуть подобный же фокус со своими крепостными, которые все годы, пока Мишель находился в ссылке, исправно платили его управляющим оброк. Он составил завещание, где также даровал своим крепостным вольную, земли же оставлял за своей семьёй. Ну, "цепным псам Самодержавия" - лунинским нотариусам и адвокатам - пришлось объяснить "передовому человеку", что согласно действующему законодательству, он не имеет права освобождать своих крепостных, лишая их при этом единственного средства к существованию - земли.

Может быть, господа декабристы не понимали, что безземельный крестьянин не многим отличается от чернокожего раба на плантациях? Да нет, прекрасно понимали, и весь их расчет был построен именно на этом - сделав крестьянина номинально "свободным", превратить его в батрака, вынужденного работать на помещика не три дня, как было при крепостном праве, а всю неделю. А вдобавок, избавиться от тех обязательств, которые это самое крепостное право налагало на помещика по отношению к крестьянам. Чем бы этот эксперимент, в конце концов, обернулся для страны, тоже не сложно предугадать - рано или поздно озлобленные мужики взялись бы за колья и топоры и устроили такой кровавый "чёрный передел", что никому б не показалось мало. Правда, страна была бы отброшена на сотню - другую лет в прошлое, и стала бы лёгкой добычей для любого завоевателя. Но это так, к слову…

Здесь самое место сказать несколько слов о таком явлении, как крепостное право. Введённая Императором Петром Великим практика закрепления крестьян за помещиками была вполне оправдана для своего времени. Необходимо помнить, что в то время не только крестьяне обязаны были содержать своего барина, но и барин точно так же обязан был состоять на государственной - прежде всего, военной - службе. (Не забудем, что воевала в то время Россия постоянно).С отменой дворянской повинности Императрицей Екатериной II крепостное право в своём прежнем виде потеряло всякий смысл, результатом чего стало крестьянское восстание под руководством Пугачёва… По хорошему, Указ об отмене крепостного права необходимо было принять сразу же вслед за Указом о дворянской вольности. Но государыня Екатерина, прекрасно осознававшая, что своим восшествием на Престол она всецело обязана дворянской Гвардии, на такой шаг не осмелилась. Твёрдое намерение отменить крепостную зависимость имелось у её сына - оклеветанного Императора Павла I - именно по его инициативе российские крестьяне были впервые приведены к присяге, т. е. юридически признаны такими же подданными, как и представители других сословий. Именно Указом Павла I помещикам запрещалось продавать своих крестьян без семей и принуждать их работать на себя более трёх дней в неделю. А кроме этого, на помещиков накладывалась обязанность во избежание возникновения голода и эпидемий в неурожайные годы выделять своим крестьянам продукты питания и обеспечивать медицинскую помощь. Эти шаги Павла настроили против Него российскую аристократию. А когда дворянское недовольство совпало с вполне обоснованной тревогой англичан, усмотревших прямую угрозу своим интересом в походе на Индию, который Павел готовил совместно с Наполеоном, британский посол в Петербурге сэр Чарльз Уитворт дал команду, и Император был убит. Кстати, среди тех, кто 14 декабря 1825 года вывел на Сенатскую площадь обманутых солдат (к этому, как и к "британскому следу" в деле декабристов мы ещё вернёмся), было немало прямых потомков тех, кто в мартовскую ночь 1801 года явился в Михайловский замок убивать Императора, и кому Павел презрительно бросил: "Императорскую корону вручил Мне Господь, а не вы, господа. Поэтому вы можете отнять у меня только жизнь, но Я умру Императором. Делайте же своё дело!".

Но вернёмся к декабристам, к их проектам "обустройства России". Что же ещё, кроме "освобождения" крестьян, было у них в загашниках? Много интересного… Например, проект "окончательного решения еврейского вопроса" в России. Да, да - автор "Русской Правды", саксонец Павел Пестель в случае прихода к власти, перво-наперво планировал устроить колоссальный еврейский погром. Согласно его "Русской Правде", все подданные Империи Моисеева закона лишались всего движимого и недвижимого имущества и насильственно изгонялись из России на "историческую родину", в Палестину. Депортация предполагалась за государственный счёт, под конвоем войск, чтобы согнанные с насиженных мест евреи, не дай Бог, не разбежались и не остались в России. Очень, очень мило… Адольф Гитлер и Альфред Розенберг, надо полагать, попав в ад, первым делом разыскали там Павла (Пауля) Пестеля и вручили ему Железный крест. С дубовыми листьями и бриллиантами.

И ещё одна маленькая историческая параллель. В своих конституционных изысканиях господа декабристы предлагали полностью изменить административно-территориальное деление России - вместо единой Империи планировалось создать некую "конфедерацию" из 14 "штатов"(!) или "земель", формально подчинённых номинальному "верховному правителю". В этих новообразованных "штатах", построенных по национальному признаку, провозглашался приоритет местного языка и местных законов, вводились собственные "национальные гвардии"… Проще говоря, "берите суверенитета столько, сколько сможете унести". Чем такая политика заканчивается, мы сами видели после 1991 года. Но - интересная деталь - точно такую же схему расчленения России уже в ХХ столетии предлагал уже упомянутый министр Восточных территорий Третьего Рейха Альфред Розенберг в своём знаменитом проекте "Стена вокруг Москвы". Бывший русский подданный, родившийся и получивший образование ещё в царской России, по-русски понимавший не хуже нас с вами, Розенберг одно время был даже близок к большевикам, и только в 1919 году упаковал чемоданы и отбыл в фатерлянд. А к декабристам будущий идеолог этнических чисток относился не менее восторженно, нежели какой-нибудь Герцен или Лев Толстой. И, между прочим, именно его проект лёг в основу принятого Конгрессом США печально известного "Закона о порабощённых нациях" (т. наз. "поправка Джексона - Вэнника"), в котором Россия обвиняется в "оккупации" таких интересных государств, как например, "Казакия" и "Идель - Урал". Да уж, "ат-тличная компания" - американские сенаторы - русофобы, Розенберг на пару со стариком Алоизовичем, ну, и наши "герои - конституционалисты", Пестель, Муравьёв и прочие…

Смотрим дальше, какие ещё сюрпризы ожидали бы Россию, не прояви Император Николай Павлович решительности в первый же день своего царствования. Итак, регулярная армия распускается - видимо, с упразднением Российской Империи, все её геополитические противники - Турция, Австрия, Великобритания, Франция - автоматически превращаются в бескорыстных друзей, а то и вовсе переселяются на Луну… Верховная власть передаётся некоему Вечу Земли Русской - этакой учредиловке. Прекрасно! Выборный орган власти! Только вот "всеобщее" избирательное право ограничено рядом нюансов. Вводится жёсткий имущественный ценз, сразу отсекающий от участия в выборах практически всё население России, кроме крупных землевладельцев; вводится ещё один ценз, на грамотность (образование же - исключительно платное!); вводится ценз половой - женщины к выборам не допускаются ни под каким видом. Простите, но это называется - "кроить" законы "под себя"…

Пойдём дальше. "Диктатура переходного периода" или конституционная монархия… Кто должен стать новоявленным Диктатором или "конституционным" Императором, не понятно, особенно, если учесть, что все - ВСЕ - члены Императорского Дома Романовых, по планам декабристов, должны быть высланы из страны навсегда, а ещё лучше - поголовно уничтожены. Декабрист Штейнгель, например, "в целях экономии" предлагал повесить Членов Императорского Дома на корабельных мачтах "гирляндами" - петля для очередного казнимого привязывается к ногам его предшественника, на которой вешается очередной Великий Князь или Княгиня, к ногам которых крепим ещё одну удавочку, и так далее… Маркиз де Сад аплодирует; цареубийцы Свердлов, Голощёкин и Юровский потупясь, стоят в сторонке и нервно курят… Я нарочно не ставлю вопрос о милосердии и человеколюбии, я только хочу спросить, как Вы думаете, у человека, который предлагает такое, с психическим здоровьем всё в порядке?

Заметим, для справки, что цареубийство - это единственный пункт, в котором все участники заговора были полностью единодушны. В остальном - сколько путчистов, столько же и "рецептов", "как нам обустроить Россию"…

А теперь, позволю себе привести здесь несколько портретов наших "идеалистов - конституционалистов". С кого начнём? Если читатель не против, покороче познакомимся с полковником Пестелем, тем более что эта фамилия была хорошо известна иркутянам ещё задолго до событий 14 декабря 1825 года. Отец будущего декабриста, генерал Иван (Иоганн) Пестель был - ни много, ни мало - Иркутским генерал-губернатором. Сам он, правда, здесь никогда не бывал, отдав губернию "на откуп" своему протеже - гражданскому губернатору Петру Трескину, который установил в губернии режим коррупции и личной диктатуры. Иркутское купечество неоднократно пыталось отправить в Петербург гонцов с жалобами на царящие в крае порядки, но "жалобщиков" либо ловили и возвращали домой под конвоем, либо они просто "пропадали" в дороге - да так, что и останков не сыщешь… Сказать, что Пестель - старший "ничего не знал", значит, покривить душой, ведь именно для этого он добился назначения на должность гражданского губернатора "своего человека". Не знаю, какой процент от собираемой с иркутских купцов мзды Трескин пересылал своему патрону, но, надо полагать, немалый… В 1802 году власти "сибирских проконсулов", как окрестили эту парочку губернаторов иркутяне, пришёл конец - очередная жалоба достигла-таки столицы, - губернатором в Иркутск был назначен М. М. Сперанский, Трескин же под хорошей охраной в крытом возке отправился в Петербург. Пестель-старший, правда, миновал ареста, но с "хлебной должности" был враз смещён.

Но если Пестель-отец вошёл в историю России, как диктатор локального масштаба, то у его сына аппетиты были уже иные. В его непропорционально большой голове с глубоко посаженными на одутловатом, землистом лице глазами, вызрел план тоталитарной диктатуры всероссийского масштаба. Упразднение чинов, сословий, всех вероисповеданий, за исключением Православия; создание подчинённой Правительству тайной полиции из 140 000 "предельно преданных" тайных шпионов, плюс ещё аппарат в 4000 сверх-шпионов, находящихся в непосредственном подчинении Диктатора (эту роль Пестель отводил себе), и контролирующих Правительство. Закрытые процессы над инакомыслящими, запрещение любых общественных объединений, самый жесточайший внутренний террор против каждого, заподозренного в реакции. Аналогии в истории ХХ века можно найти без труда. "...Пестель готов был хотя бы силою принудить народ принять все задуманные им преобразования", - писал о нём Мережковский. Большинству же своих клевретов, по их же свидетельствам, Павел Иванович внушал тот же ужас, какой внушает удав кроликам. "Умён, как бес, а сердца мало" - эта характеристика Кюхельбекера - ещё одна из самых мягких. "Бес", "дьявол", "ледяной человек" - это всё было сказано о Пестеле… А вот какие воспоминания оставил о нём священник Казанского собора в Петербурге Мысловский, навещавший заключённых в Петропавловской крепости декабристов: "Сие-то самое сходство с великим человеком (имеется в виду Наполеон Бонапарт - авт.) всеми, знавшими Пестеля единогласно утверждённое, было причиною всех сумасбродств его и самых преступлений". И то же самое, кстати, имело место в случае С. Муравьёва-Апостола: "…имел к тому же необычайное сходство с Наполеоном, что, наверное, немало разыгрывало его воображение". Одним словом,

Мы все глядим в Наполеоны,
Двуногих тварей - миллионы;
Мы почитаем всех нолями,
И единицами - себя!".

Павел Пестель и отводил себе роль "российского Бонапарта", этакой "единицей" среди сотен миллионов "нолей", которым предписывал едва ли, не маршировать строем. Но, чудо! Куда делся из него весь этот "бонапартизм", едва Павел Иванович был арестован и очутился в Петропавловке? Вот строки из его письма Императору, написанные в первые же дни содержания под стражей: "Я не могу оправдаться перед Его Величеством; я прошу только Его милости: пусть Он соблаговолит использовать в мою пользу самое прекрасное право своей короны - помилование и вся моя жизнь будет посвящена признательности и безграничной привязанности к Его Лицу и Его Августейшей Семье". Вот так! Другие арестованные, кстати, вели себя ничуть не лучше. Буквально, завалив Императора Николая письмами, каждый, вымаливая прощения для себя, клялся в верности Престолу, попутно обливая и топя других. Не желаете взглянуть? Е.Оболенский пишет Николаю I: "Сознавшись, я имею совесть спокойной, я падаю, Ваше Величество, к Твоим ногам и прошу у Тебя прощения не земного, но христианского... Отец Твоих подданных, посмотри в мое сердце и прости в Твоей душе Твоему заблудшему сыну". Несостоявшийся "диктатор" С.Трубецкой радуется, что не пошел на Сенатскую площадь ("благородно" "кинув" подельников), а то "мог бы сделаться истинным исчадьем ада, каким-нибудь Робеспьером или Маратом, поэтому в раскаянии благодарю Бога". "Певец декабризма", поэт К.Рылеев: "Признаюсь чистосердечно... что преступной решимостью своей служил самым гибельным примером". Любопытны и слова из письма к Николаю I Каховского (который, по поручению Рылеева собирался убить Государя: "Я люблю Вас, как человека, от всего моего сердца я желаю иметь возможность любить Вас, как Государя". Пройдёт сто с небольшим лет, и также вымаливать себе прощение, валяться в ногах у следователей, целуя им сапоги, будут идейные наследники декабристов - "старые большевики", Тухачевский и Блюхер, "душа партии" Коля Бухарин и прочие - имя им легион. Будут извиваться, лгать, топить друг друга, будут отрицать своё участие в заговорах. Но это не поможет - их всё равно шлёпнут в затылок во внутренней тюрьме на Лубянке или в Лефортовском СИЗО. Из нагана. И мозги их с пола струёй из пожарной кишки смоют. Ну, а мы пока вернёмся к нашим героям. Кто у нас следующий на очереди? Поэт Рылеев? Кондратий Федорович, на выход! С вещами!

В своих воспоминаниях, опубликованных в начале прошлого века в журнале "Исторический Вестник", мать Рылеева, между прочим, рассказывает, как в трёхлетнем возрасте её сын тяжело заболел крупозным воспалением лёгких, и был буквально на волоске от смерти. В ответ на её молитвы о спасении сына, ей было явлено чудо: снизошёл к исстрадавшейся женщине Ангел Божий, и показал ей всю грядущую жизнь Кондратия - вплоть до виселицы на стене Петропавловского форта. … Можно по разному относиться к этим воспоминаниям, но на одну деталь внимание обратим. Крупозное воспаление лёгких - медикам давно известно, что люди, перенесшие это заболевание в раннем детстве, впоследствии страдают серьёзными расстройствами психики. Присмотримся к Кондратию Фёдоровичу. Прямая противоположность холодному и мрачному Павлу Пестелю: порывистые движения, приступы безудержного смеха, не просто пламенные, но - воспламеняющие собеседников речи, горящие глаза… Налицо аналогия с другим пламенным революционером - Львом Давидовичем Бронштейном - Троцким. И здесь сходство этой парочки "демонов революции" не заканчивается: всем нашим революционерам всегда была присуща крайняя русофобия, если они и "любили Россию", то не ту, которая есть, а ту, которую рисовало им воображение. Таков и Рылеев - автор поэмы "Войнаровский", восхваляющей предательство гетмана Мазепы! А. С. Пушкин, кстати, был глубоко возмущён рылеевской поэмой, и ответил на неё своей знаменитой "Полтавой". Истеричный, страдавший припадками, Рылеев, как и многие душевнобольные люди, полагал себя тонким манипулятором и действительно, отличался крайней осторожностью и хитростью. В последние дни перед намеченным восстанием, Рылеев был словно в лихорадке, в экстазе решимости, но руководство всем восстанием отклонил от себя, лишь подстрекая к бунту других. Колеблющихся же старался принудить к выступлению, даже путём шантажа. Декабрист Булатов, однокашник Рылеева по корпусу, говорил о нём: "он рожден для заварки каш, но сам всегда оставался в стороне". То есть К. Рылеев принадлежал к тому сорту людей, которые хотят "и капитал приобрести и невинность соблюсти". Мы уже цитировали письмо Рылеева Императору Николаю I, написанное им из Петропавловской крепости. Думаю, с личностью этого подлого манипулятора, совершившего "полёт шмеля" из петли во время казни, станет всё окончательно ясно, если мы вспомним, как он вёл себя в день восстания. Взвинтив всех своим буйным краснобайством, Рылеев отправляется, якобы на поиски князя Трубецкого, намеченного в "диктаторы" (Трубецкой же в это время уже присягал Николаю), но это было лишь предлогом для ухода. На самом деле, хитроумный Кондратий Фёдорович отправился домой, обедать. Предоставил друзьям возможность расхлёбывать заваренную им кашу, тем более, что от каши начинало попахивать гарью… Николай Бестужев в своих "Записках" рассказал о том, как после заседания членов Тайного общества 27 ноября: "Рылеев, брат Александр и я... решились все трое идти ночью по городу и останавливать каждого солдата... и передавать им... что их обманули, не показав завещания покойного царя, по которому дана свобода крестьянам и убавлена до 15 лет солдатская служба. Это положено было рассказывать, чтобы приготовить дух войска...". Выведенным на площадь солдатам декабристы приказали орать слоган: " - За Константина и Конституцию!", попутно "объяснив", что Конституция - это жена Великого Князя Константина Павловича, но при этом, "забыв" сообщить, что Константин Павлович отрёкся от Престола в пользу младшего брата, Николая. Наши "якобинцы" не задумываясь, пошли на преднамеренный обман малограмотных солдат, и им было глубоко плевать на то, что в случае неудачи, эти обманутые солдаты понесут наказание. Ну, да "цель оправдывает средства"…

А вот ещё персонажи - Якубович и Каховский - этой "сладкой парочке" Рылеев отводил роль непосредственных цареубийц, чтобы "в случае чего" представить убийство Государя, как "частную инициативу" некоего Каховского/Якубовича. Отдадим должное интуиции Кондратия Фёдоровича - эта пара весьма колоритна. Болтун и позёр Якубович, даже внешне чем-то похожий на своего современного однофамильца, шоумена с "Поля Чудес", любитель пустить пыль в глаза и покрасоваться перед барышнями. Позер и бретёр, за дуэлянтство сосланный на Кавказ, где в стычке с горцами был легко ранен в голову. Рана давно зажила, но Якубович упорно не снимал чёрную повязку, козыряя ею, словно орденской лентой. Типичный мелкий честолюбец, из числа которых обычно рекрутируются ряды революционных организаций. Человек, лишенный данных, чтобы играть какую-нибудь значительную роль в существующем обществе, снедаемый завистью к более одаренным людям, он был готов на какое угодно преступление, состоять в какой угодно организации, лишь бы "играть роль". "От Якубовича на расстоянии несло фальшью, он слишком театрален", - писал о нём советский декабристовед Цейтлин. Ни убавить, ни добавить.

Совсем не таков Петрушка Каховский, чьё имя в Иркутске носит улица, на которой расположена единственная достопримечательность - приёмник-распределитель для бомжей (мои аплодисменты!). "…Молодой человек с невзрачным серым, точно пыльным лицом захолустного армейского поручика, с надменно оттопыренной нижней губой и жалобными глазами, как у больного ребенка или собаки, потерявшей хозяина. Поношенный черный штатский фрак, ветхая шейная косынка, грязная холстинная сорочка, штаны обтрепанные, башмаки стоптанные. Не то театральный разбойник, не то фортепьянный настройщик. "Пролетар", - словечко это только что узнали в России" - такое описание Каховского даёт нам Дмитрий Мережковский. Человек без стержня, отставной поручик, запутавшийся в долгах мелкий шляхтич, взятый на содержание Одоевским. Снимает облезлую коморку на чердаке, где вся обстановка - маленький столик, зеркальце, походная кровать да шинель вместо одеяла. Единственная ценная вещь - пара дуэльных пистолетов. Единственное украшение комнаты - маленький портретик Занда, убившего русского посла Коцебу. Любимое занятие - позировать у зеркала с пистолетом у виска, а после - выставить на заднем дворе тринадцать бутылок и угрюмо расстреливать их, после каждого выстрела бормоча: " -Александр Павлович… Константин Павлович… Николай Павлович…" - и так "мочить" Императорский Дом ежедневно, по нескольку раз. Дорогой читатель, по Каховскому у Вас вопросы ещё есть? Клиника налицо…

Думаю, нет смысла продолжать далее этот портретный ряд - кажется, всё уже ясно и так. Тяжёлые комплексы, неудовольствие - в первую очередь и только лишь! - собственным местом в жизни, пустозвонство и буффонада… Сборище руководимых авантюристами бретёров и просто психически больных людей, готовых ради удовлетворения собственных амбиций ввергнуть свою Родину в кровавый хаос революционной анархии… Среди них подозрительно много гомосексуалистов, сожительствующих почти в открытую, потерявших стыд и утративших мораль извращенцев - но вот об этом писать не хочется, потому что противно. Приведу здесь лишь анекдот времён моей студенческой юности: известно ли Вам, что первый в России гей - парад состоялся 14 декабря 1825 года на Сенатской площади? После троекратного орудийного салюта, состоялся массовый забег геев по невскому льду, который, правда, закончился полным провалом.

Мы здесь не будем пересказывать того, что произошло на Сенатской площади 14 декабря 1825 года - это всем прекрасно известно. Отметим лишь, что случись нечто подобное в современной России, Генеральной Прокуратурой РФ против господ декабристов были бы возбуждены уголовные дела по двадцати семи (!) статьям действующего УК, три из которых предусматривают высшую меру наказания - расстрел. И я не вижу здесь никакого противоречия - ЛЮБОЕ государство не только имеет право - оно просто ОБЯЗАНО защищать себя от любых попыток насильственного переворота, под какими бы знамёнами они не предпринимались - хоть под красным знаменем партии большевиков, хоть под зелёным знаменем исламского джихада, и декабристы здесь - не исключение.

* * * * * Мне уже не в первый раз приходится обращаться к теме так называемого "восстания на Сенатской", говорить как об истинном облике его главных организаторов, так и о тех силах, которые стояли за спиной этих "горе-героев". Результатом этой работы стал наш семинар "Реальное декабристоведение", возникший по инициативе студентов ряда иркутских ВУЗов, изучавших мои публикации по данной теме. И почти на каждом нашем заседании мне приходится слышать такой вопрос: " - Позвольте! Предположим, декабристы, на самом деле вовсе не были такими уж героями и защитниками народа; предположим, они действительно, пытались совершить вооружённый переворот, за что в любой стране мира наказывают самым суровым образом… Но как же быть с их огромным вкладом в развитие Сибири - ведь сосланные сюда декабристы принесли сюда подлинную культуру!"
Возьму на себя смелость заявить, что утверждать подобное могут либо люди, совершенно не знающие историю своего края, либо те, кто сознательно заинтересован в сохранении декабристского мифа, который при ближайшем рассмотрении просто рассыпается в прах. . Обратимся к фактам. Почти за сорок лет до событий на Сенатской, 15 октября 1791 года в Иркутск прибыл другой ссыльный, Александр Радищев. Вот что пишут об этом иркутские историки Ф. Кудрявцев и Г. Вендрих: "А. Н. Радищев имел возможность познакомиться с книгами первой в Сибири публичной библиотеки и коллекциями музея, интересовался вопросами народного образования, торговли, состоянием промышленности и промыслов…". Итак, первая в Сибири библиотека, мужская гимназия, музей, основанный в 1782 году - это разве не культура?! Только вот будущих "просветителей Сибири" на горизонте не наблюдается: их в тот далёкий год ещё и на свете не было… Но если следовать "общепринятойой" точке зрения, то выходит, что именно "герои Сенатской" дали местному населению огонь и письменность, прикатили в дикую Сибирь первое колесо, научили невежественных сибиряков мыться в бане, обучили азам арифметики, стихосложения, преферанса и организации домашних театров - да вообще, всему-всему научили!…

После экскурсии в дом-музей князя Волконского, например, у неискушённого посетителя может сложиться превратное впечатление, что иркутская Мельпомена была зачата именно в этих стенах, где княгиня Мария Александровна устроила любительский театр; что здесь регулярно ставились спектакли, смотреть которые собирались передовые люди города. Кто и зачем собирался у Волконских - речь впереди, а сейчас - о театре. Зададимся вопросом: с чего бы это княгине такая идея пришла - домашний театр устраивать? А всё очень просто: отправились однажды Её Светлость с дочерью в городской, повторяю - в городской театр… А гражданский губернатор Пятницкий, повстречавший их там, проявил излишнее рвение, и на завтра же личным приказом запретил жёнам государственных преступников посещать публичные учреждения, чтобы ссылка совсем малиной не казалась… Согласен, глупый приказ… А барынька тряхнула точёной головкой с завитками возле розовых ушек: "а мы пойдём другим путём!" И что в итоге? Вот воспоминания воспитанника декабристов Н. А. Белоголового, участвовавшего в этой художественной самодеятельности: "…задумали было устроить домашний спектакль из мальчиков, собиравшихся в доме Волконских, не помню… кого угораздило выбрать для этого фонвизинского "Недоросля"; пьесу, меньше всего подходившую для домашнего театра… Репетиции у Волконских шли довольно часто в полном составе нашей труппы, но то ли из игры нашей путного ничего не выходило, то ли по другим причинам затея эта вскоре рухнула, и нам так и не удалось дебютировать на сценических подмостках. Надо полагать, актёры мы были самые первобытные…" На этом весь "домашний театр" у Волконских кончился! Зато сколько интеллигентских вздохов - "ах, домашний театр княгини Волконской!"… Да не было никакого театра!

Что же до "передовых людей", собиравшихся в гостиной у княгини, то и здесь одно разочарование… Тот же Н. Белоголовый вспоминает, как ссыльного С. Г. Волконского приехала навестить родная сестра, кстати, вдова министра Императорского Двора (вот так!) После этого - то и началось паломничество: "…все высшие чины усердно посещали дом Волконских, с одной стороны, поощряемые дружбой с Волконскими Главного начальника края Муравьёва, а с другой, зная, что Волконские, при своих больших связях в Петербурге, могут помочь и в дальнейшей карьере, и открыть доступ в столичные гостиные". Вся любовь! И хотя, в желании сделать карьеру нет ничего постыдного, но мне эти "передовые люди", просто использовавшие родственные связи Волконского, столь же мало симпатичны, как и он сам …

Теперь о "дружбе" генерал-губернатора Муравьёва-Амурского со ссыльными "светлостями" и "сиятельствами". Обратим внимание на одно обстоятельство: княгиня Трубецкая, до замужества с несостоявшимся диктатором (вот угораздило же!…) носила фамилию Ла Валь и происходила из старинного французского рода (один из её прямых предков - чернокнижник Жиль де Ла Валь барон де Рю, знаменитый "Жиль Синяя Борода", обвинённый в 114 человеческих жертвоприношениях и сожженный 10 октября 1440 года). Жена Муравьёва-Амурского - тоже французская аристократка, в девичестве носившая фамилию По, и за годы жизни в России так и не научившаяся говорить по-русски. Естественно, что в городе, где населения - тысяч двадцать, эти две француженки просто не могли не встретиться. А Муравьёв-Амурский и рад: у него дел не в проворот, а тут жена внимания требует… Ладно уж, пусть хоть с этой Ла Валь - Трубецкой общаются, парижские моды обсуждают… Здесь, надо полагать, наша княгиня и стала плакаться губернаторше, что её супруг от скуки потихонечку в тихое помешательство впадает… Ну, а губернаторша - к мужу: "-Ah, mon sher, пристрой куда нибудь мужа нашей милой Katrin…" Муравьёв и пристроил - и Трубецкого, и остальную компанию - да так, что сам потом не рад был… Гражданский губернатор, всё тот же Пятницкий стал строчить доносы в столицу, что вот, мол, с кем государев любимец дружбу завёл… Император же Николай I был человеком ума государственного, и на доносы отреагировал несколько иначе, чем тот ожидал - просто отправил Пятницкого на пенсию…

Как же отблагодарили наши "светочи культуры" генерал-губернатора, который своим добрым отношением смягчил их двойственное положение в глазах иркутян? Да никак! Когда после кончины Николая I, Его сын, Александр II подписал акт об амнистии декабристов, наши "герои" устроили истерику прямо в кабинете ничего не подозревавшего вице-губернатора, пригласившего их, чтобы ознакомить с императорским Указом - они, видите ли, считают амнистию "издевательством" над собою… А на следующий день стали паковать чемоданы, и покатили в Европейскую Россию - доживать свой век в "именьишках", благо, крепостные никуда не девались!

В Сибири остался лишь декабрист Д. И. Завалишин - личность, если судить по его делам, мелочная и подлая: Завалишин скрупулезно выискивал малейшие ошибки в работе Муравьёва-Амурского, а после публиковал гадкие статейки в столичном "Морском сборнике". В конце концов, Муравьёву это надоело, и он добился, чтобы Завалишин был этапирован из Сибири… нет, не на Чукотку, а домой, в Подмосковье! Читатель, Вы слышали, чтобы из Сибири в Подмосковье ссылали? Этот Завалишин - в своём роде, просто уникум!

И где после этого "огромная роль декабристов в деле просвещения Сибири"? Уроки давали детям купца Белоголового декабристы Юшневский и Борисов? Да, но с Белоголового за это было, что взять! А разных "бесплатных народных училищ" за декабристами как-то в Иркутске не водилось… Пользовал иркутян столичный доктор декабрист Вольф? Да, Вольф был хорошим доктором, оттого и практику имел обширную, и клиентуру солидную, не скупящуюся на лечение. Элитный доктор, не более… Что ещё - географические исследования? Составление карт, изучение языков местных народов? Разведка полезных ископаемых? Безусловно! Только подобная деятельность, особенно в приграничных районах, при том, что ей занимаются ссыльные государственные преступники, очень напоминает банальный шпионаж… Впрочем, слово современнику.

"В Иркутске мы застали англичанина Гиля, который в качестве туриста проживал там несколько месяцев и успел втереться во все слои общества. Вращался он как свой человек в среде чиновников, был вхож во все купеческие дома, встречался постоянно с ссыльным польским элементом, составлявшим довольно значительный контенгент, целые дни и вечера проводил в домах Волконских и Трубецких… - пишет чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Муравьёве-Амурском, Бернгард Васильевич Струве, - и всё это с таким кажущимся простодушием, как будто он путешествует только для себя и никаких других целей не преследует. Англичане всюду проникнут, всё выследят, всё узнают  
Один выстрел в ногу заменяет три часа воспитательной беседы...
Рисунок
Цитата
Владимир Назаров пишет:

Продолжим дальше документы и книги по истории цитировать? Интернет большой.  

Жаль картинок тех событий не очень много, правда.  

Продолжайте-продолжайте! Еще немного, и вы действительно найдет там массу интересного... ;)
Изменено: Сварог Сварогов - 27.12.2011 16:44:14
Sua cuique sunt vitia.
Цитата
Сварог Сварогов пишет:


Продолжайте-продолжайте! Еще немного, и вы действительно найдет там массу интересного...  

Спасибо за совет, уже нашел uuh, правда не столько интересное, сколько забавное.
"Одинаковое, одинаковому рознь."
Давайте, колитесь, что нашли... А я свое выложу... Посмеемся...  uuh
Sua cuique sunt vitia.
Цитата
Сварог Сварогов пишет:
Давайте, колитесь, что нашли... А я свое выложу... Посмеемся...  

Не могу, это абстрактное выражение. ;)
"Одинаковое, одинаковому рознь."
@Существовала также версия о том, что Александр I якобы не умер, а симулировал болезнь и смерть; вместо него якобы похоронили другого человека, а сам он постригся в монастырь в Сибири. Но эта версия не заслуживает внимания.@
Я очень извиняюсь, что тут позволю сказать мнение провинциального жителя... Но бывший император Александр I под именем старца Фёдора в монастырь в Сибири не постригался. Он жил у нас в Томске на заимке купца Хромова. Старцем его прозвали местные люди за обходительность, мудрость, жизненное спокойствие. Похоронен он был так же в Томске в районе нынешних улиц Фрунзе - Никитина. Могила долго сохранялась томичами. И сейчас на этом месте стоит крест. Насчёт незаслуживания внимания данной версии местные не спорят. Не заслуживает, так не заслуживает. Столичным учёным виднее. Местные, потомки старожилов Томска просто знают, что похороненный здесь Фёдор и есть бывший император Александр.
Обезьян сибирский
()()
Sua cuique sunt vitia.
Ну что же, Otstoy озвучил неизвестного монархиста, теперь передадим слово известному республиканцу, а именно Александру Дюма, современнику событий:

"Павлу Пестелю едва исполнилось тридцать лет. Хотя фамилия его немецкая, но он русский от рождения: воспитывался в Дрездене, затем, прибыв в Петербург, вступил в Пажеский корпус и продолжал курс учения вплоть до получения звания капитана во время французской кампании. Однажды, находясь в Баварии, увидев, что баварские солдаты избивают французского крестьянина, он лично усмирил их. В Россию он возвратился в должности адъютанта генерала Витгенштейна; получив звание полковника, он стал командиром пехотного полка в Вятке.
Невысокого роста, но необычайно подвижный, сильный, он обладал отличной фигурой. О нем отзывались как о человеке остроумном, лукавом, властолюбивом. Несомненно, это был глубокий ум, оказавший влияние даже на тех его сподвижников, которые не питали к нему симпатии. Среди этих лиц был Рылеев, также обладавший поразительным разумом, и Александр Бестужев. Именно Пестель мечтал об основании союза, именно он составил проект русской конституции, и, наконец, именно его призыв был повсюду, где речь шла о смелых проектах и решительных мерах.
О нем отзывались как о республиканце наподобие Наполеона, но не Вашингтона.
Кто смог бы об этом судить? Он погиб раньше, чем смог исполнить свое дело. Смерть его была ужасной, постарались сделать все возможное, чтобы она стала позорной. Казалось бы, клевета не должна была витать над прахом Пестеля.
Кондратий Рылеев был поэтом. Он только что опубликовал свою поэму «Войнаровский», посвященную другу Бестужеву, где пророчески предсказал его и свою судьбу.
Послушайте его самого:
Угрюм, суров и дик мой взор,
Душа без вольности тоскует.
Одна мечта и ночь и день
Меня преследует как тень;
Она мне не дает покоя
Ни в тишине степей родных,
Ни в таборе, ни в вихре боя,
Ни в час мольбы в церквах святых,
«Пора! – мне шепчет голос тайный:
Пора губить врагов Украины!»
Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, –
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?
Погибну я за край родной, –
Я это чувствую, я знаю…
И радостно, отец святой,
Свой жребий я благословляю!
Мы не смогли бы лучше охарактеризовать Рылеева, нежели это делают его стихи.
Сергей Муравьев-Апостол был подполковником Черниговского пехотного полка. Это был замечательный офицер, смелый, великодушный, воспитанный в либеральном духе, вошедший в группу заговорщиков с момента ее основания. Его двойная фамилия указывает на то обстоятельство, что он принадлежал к той семье Муравьевых, которая дала России многих выдающихся людей, и к семье казацкого гетмана Апостола. Его отец Иван Муравьев-Апостол, которого я очень хорошо знал, проживал во Флоренции, куда он удалился, не желая оставаться в России, где, по его словам, он оплакивал прах троих своих сыновей: одного, покончившего жизнь самоубийством, другого – повешенного, третьего – ссыльного. Иван Муравьев-Апостол был сенатором и во времена империи исполнял обязанности русского посла в ганзейских городах, а затем в Испании. Эти три сына, которых он лишился при роковом стечении обстоятельств, составляли его гордость и его славу.
– Ни на одного из своих сыновей я не могу пожаловаться, – говорил он мне, вытирая слезы. Лично он являлся скорее аристократом, нежели либералом. Это был замечательный филолог, главным образом эллинист. Он перевел на русский язык «Облака» Аристофана и опубликовал в 1823 году «Путешествие в Тавриду». На смерть своего старого друга Александра I он написал оду, одновременно переведя ее на латинский язык: Его любимым чтением был «Прикованный Прометей» Эсхила.
Сергей также, хотя и не являлся литератором, был образованным человеком. Службу в армии он начал в 1816 году и примкнул к той группе офицеров, которая восстала против своего командира Шварца. После преобразования полка он перешел в Черниговский, что способствовало его сближению с Пестелем.
Четвертому обвиняемому – Михаилу Бестужеву-Рюмину было двадцать лет. Он служил младшим лейтенантом в пехотном полку Полтавы; именно здесь он присоединился к заговору.
Что касается Петра Каховского, то напрасно мы будем искать сведения и факты о нем. Заговорщик и солдат, он умел конспирировать, сражаться, героически принять смерть, большего от него нельзя было требовать.
Императрица Елизавета, отменив смертную казнь за ординарные преступления, сохранила эту меру наказания для лиц, обвиняемых в государственной измене, вернее сказать, она даже не упомянула о них. Во имя данной ею самой клятвы, на протяжении всего ее царствования не было совершено ни одной казни, при которой преступник умирает сразу, но она разрешила применять кнут и розги, и под их ударами люди умирали, хотя слово «смерть» не упоминалось в приговоре; судья так же, как и палач, отлично знали, что невозможно остаться в живых после ста ударов кнутом и града ударов шпицрутенами.
По делу ста двадцати одного обвиняемого верховный суд приговорил пятерых к четвертованию: Пестеля, Рылеева, Сергея Муравьева-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина, Каховского.
Следствие велось втайне, известны стали лишь его результаты".

Мне остается добавить, что среди декабристов были разные люди, далеко не все из них придерживались радикальных взглядов, так, Никита Муравьев считал возможным ограничиться конституционной монархией.
Крепостное право ввел совсем не Петр Великий, а еще Иван Грозный.
И не следует к людям, жившим два века назад подходить с современными мерками, они были детьми своего времени.
SAURON

Я в 1992-93году, написал сочинение по Декабристам, к сожалению, я сейчас не могу найти его оригинал, но за него я получил оценки кол/четыре ( у меня была одна грамматическая ошибка ), там я написал, что не считаю декабристов революционерами, а считаю их банальными путчистами ( тогда это слово начинало входить в моду ), так-же я написал, что царь-батюшка, весьма мягко отнесся к восставшим, а я бы на его месте повесил-бы всех ( вместе с героическими женами ) на Дворцовой.
Так-же мне всегда было интересно, как избежал наказания трус Пушкин, живший за счет гос. казны, имеющий долг в более чем 10000 золотом, который после его смерти выплачивал царь, которого он поносил.
Для меня это банальные мятежники, которые не заслуживали ничего кроме смертной казни.
"Одинаковое, одинаковому рознь."
Цитата
SAURON пишет:
Крепостное право ввел совсем не Петр Великий, а еще Иван Грозный.

Если мне не изменяет память, до Петра крестьянин мог свободно менять помещика и переходить от одного к другому вместе с семьей.
Один выстрел в ногу заменяет три часа воспитательной беседы...
Рисунок
Цитата
Otstoy пишет:
Цитата
SAURON пишет:
Крепостное право ввел совсем не Петр Великий, а еще Иван Грозный.
Если мне не изменяет память, до Петра крестьянин мог свободно менять помещика и переходить от одного к другому вместе с семьей.
Да, действительно, не Иван Грозный, а Борис Годунов (с 1587 г. фактический, а с 17.02.1598 г. по 13.04.1605 г. официальный правитель Российского государства). До него крестьянин мог свободно менять помещика в Юрьев день (25 ноября по старому стилю, точнее в течение недели до Юрьева дня и в течение недели после), Борис же ввел "заповедь", т.е запрет, которая в 1649 году была подтверждена Соборным уложением. Тогда и возникло известное выражение "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!". Об этом событии упоминает и Пушкин в "Борисе Годунове":
"Вот - Юрьев день задумал уничтожить.
Не властны мы в поместиях своих.
Не смей согнать ленивца! Рад не рад,
Корми его; не смей переманить
Работника! - Не то, в Приказ холопий.
Ну, слыхано ль хоть при царе Иване
Такое зло? А легче ли народу?
Спроси его. Попробуй самозванец
Им посулить старинный Юрьев день,
Так и пойдет потеха."
Изменено: SAURON - 01.01.2012 18:02:16
Цитата
Владимир Назаров пишет:
Так-же мне всегда было интересно, как избежал наказания трус Пушкин, живший за счет гос. казны, имеющий долг в более чем 10000 золотом, который после его смерти выплачивал царь, которого он поносил.
Для меня это банальные мятежники, которые не заслуживали ничего кроме смертной казни.
Вы еще вспомните других трусов. Ну, например, Грибоедова. И храбреца Майбороду (кто не знает - это он написал донос на Пестеля). Николай эту "храбрость" отметил - перевел стукача в лейб-гвардию и всячески ему покровительствовал, что позволило Майбороде дослужиться до полковника. Вот только другие офицеры ( в их числе и подавлявшие восстание) стали доносчика презирать. Не выдержав такого отношения к себе, Майборода  застрелился. Вот такие дела.
Насчет мягкого отношения царя-батюшки - согласен. И не только к декабристам. Вот, к примеру, поручик Лермонтов подрался на дуэли с де Барантом, сыном французского посла и атташе посольства (бабу не поделили). Сейчас офицера, набившего морду иностранному дипломату в кутузку заметут. А Лермонтов всего-то отправился на Кавказ без снятия чина. На новом месте он затеял дурацкую ссору со своим же приятелем Мартыновым. Что было дальше - все знают.
Изменено: SAURON - 01.01.2012 22:57:56
Страницы: 1


«В небе над сакурой» — интернет-магазин сборных моделей

Реклама на Каропке
Не показывать чат